Александр Алехин. Судьба чемпиона

– Что вы! – возразила Алехина. – Он так рад поговорить с вами. После этого он еще лучше работает. А я задержалась у Гвендолины. Вы знаете ее мужа, Валя. Изнар – отличный инженер. Живут они с Гвендолиной душа в душу. Мне кажется, скоро я буду бабушкой.

– Очаровательная бабушка! – воскликнул Волянский. – Побольше бы таких!

– А когда мы будем гулять на вашей свадьбе? – улыбаясь, спросила Надя Волянского. – Что же, так вы и будете вечно ходить бобылем?

– Ему не до женитьбы, – вмешался Алехин.

– Нет, почему же, я с удовольствием женюсь, только на миллионерше, – ответил Волянский. – Другого выхода у меня нет.

– Если так, то женись на племяннице Вандербильда, – продолжал потешаться Алехин. – Ты знаешь, Надя, Валя окончательно решил ехать в Америку.

– Все-таки? – спросила Алехина.

– Иначе у меня нет выхода, – провел ребром ладони по горлу Волянский.

– Так ничего и не получилось с работой, жаль, – тихо произнесла Надя. – А деньги-то у вас на проезд есть?

– Кое-что собрал. Берегу с лучших времен.

– Если будет не хватать, мы вам дадим. Правда, Саша? – обратилась Алехина к мужу. Тот согласно кивнул головой.

Горничная убрала чайную посуду. Надя вынула из сумочки фотографии Гвиндолины, ее мужа. Несколько минут все рассматривали любительские фотографии.

– Вот что, давайте поедем в Америку вместе, – внесла вдруг предложение Надя. – Мы с Сашей тоже ведь едем в Нью-Йорк, – обратилась она к Волянскому.

– Ах, да, конечно! Я читал: большой турнир в Нью-Йорке. А тебе не утомительно будет играть в турнире перед матчем с Капабланкой?

– Что поделаешь? Должен, – уклонился от объяснений Алехин.

Собеседники опять замолкли. Некоторое время они вновь занимались разбором фотографий. Вдруг в коридоре раздался телефонный звонок. Алехин поднялся с места, подошел к аппарату и поднял трубку. Надя с Воляпским с места наблюдали за ним.

– Алло! Здравствуй, Савелий! – произнес Алехин. – Ничего, как ты? Когда еду? Думаю, числа пятого… А ты? Конечно, лучше вместе… И Видмар, Нимцович, Шпильман… Всем, конечно, лучше… Что?! Не читал… Ну и что там написано?..

Алехин замолчал и несколько минут слушал. С каждой секундой его лицо все больше омрачалось, брови сошлись к переносице. Валя и Надя с удивлением наблюдали, как сильно действовала на него какая-то неприятная новость.

– Безобразие! – крикнул в трубку Алехин. – Я так и знал, что они придумают что-нибудь подобное. Я сейчас же пошлю телеграмму с протестом… Или откажусь от турнира… Что?! Ну, конечно, издевательство!.. Все делается для Капабланки. Конечно, глупость. Будет иметь право на матч, но не будет иметь денег. А аргентинская договоренность пропадет… Нет, это у них не выйдет! Я играть не буду! Хорошо, спасибо, что позвонил. Будет что-нибудь новое, сообщи. До свидания! Как вам это нравится! – почти крикнул Алехин, повесив трубку и вернувшись в гостиную. – Я так и знал, что что-нибудь произойдет. Я говорил тебе, Валя! Все полетело к чертям, вся моя работа, все, чего с таким трудом добивался!

– Успокойся, Саша, – положила руку на плечо мужа Надя. – Что произошло?

– Очень просто, – чуть успокоившись, разъяснил Алехин. – Организаторы турнира в Нью-Йорке добавили пункт к условиям турнира, которого раньше не было. «Первый призер, – пишут они, – или второй, если первым будет Капабланка, получает право играть матч с чемпионом мира». Как вам нравится?! Абсолютное презрение к нашей договоренности. Специально делается, чтобы запутать вопрос, лишить меня права на матч.

– Но ведь второй призер, если не ты, не будет иметь никаких денег на матч. Ведь на его матч аргентинцы не дадут денег, – вмешался Волянский.

– Разумеется! – все еще горячился Алехин. – Это специально и делается, чтобы уговорить Капабланку отказаться от моего вызова. Нет, это не пройдет! Утром пошлю телеграмму: пусть играют без меня… Посмотрим, что у них получится!

Хотя Алехин бодрился, грозил кому-то, на душе у него было тяжело, и это отлично чувствовала Надя, хорошо изучившая характер мужа. Настроение у всех сразу испортилось. Надя тревожно поглядывала на расстроенного Алехина. Тот сидел, уставившись сквозь очки близорукими глазами в угол комнаты. Волянский попытался было успокоить друга, развеселить его. Но что он мог поделать в такой ситуации? Какое может быть успокоение, когда рушится дело всей жизни, дело, которому отданы действия и помыслы целых шести лет. Посидев с полчаса, Волянский поднялся и распростился с Алехиными.

Нужно ли удивляться, что Алехин не мог заснуть в эту ночь. Бессонница – неизбежный спутник любого крупного шахматиста. Во время ответственных турниров приходится переживать много потрясений; как заснешь, если только что потерпел неприятное поражение? Когда-то Алехин пробовал одолевать бессонницу при помощи лекарств. Ничто не помогало. Позже не то случай, не то чей-то умный совет научил его более совершенному методу. Если не спится, ни за что не оставайся в кровати! Поднимись, съешь яблоко или стакан простокваши и полчаса почитай. Потом возвращайся в кровать. В этом случае Алехин всегда засыпал.