Александр Александрович Богданов. Сборник статей

В 1920 году на самом высшем уровне разворачивается борьба за организационное подчинение Пролеткульта Наркомату просвещения, которая приводит к появлению ленинского проекта резолюции «О пролетарской культуре» 8 октября 1920 года и письма ЦК РКП(б) «О Пролеткультах», опубликованного в «Правде» 1 декабря того же года[780]. Уже в ленинском проекте резолюции, написанном через несколько месяцев после публикации «Детской болезни левизны в коммунизме» и за несколько месяцев до принятия резолюции X съезда РКП(б) «О единстве партии», хотя и затрагивается вопрос «особой культуры», определяющими оказываются сугубо политические моменты: в проекте, как и в последовавшем письме ЦК, очевидна осторожность Ленина, связанная с опасностью ревизионизма большевистской идеологии, тенденцией децентрализации в культурной области, фракционностью и, по-видимому, возможным возвращением в сферу публичной политики А. Богданова, на прямую дискредитацию которого были направлены оба документа. Если в ленинском проекте резолюции еще просто говорилось о миросозерцании марксизма как единственно верном выражении интересов пролетариата с явным, как кажется, намеком на то, что теоретические построения бывшего соратника к этому миросозерцанию не относятся, то ЦК в своем письме уже указывал на сторонников «буржуазно-идеалистической» философии (махизм), захвативших власть в пролеткультовском движении и пытающихся контрабандно протащить под видом пролетарской культуры свои «реакционные» взгляды[781].

В конце 1922 – начале 1923 года произошла следующая решительная атака, вновь инспирированная Лениным: в октябре 1922 года в «Правде» появляется статья Я. Яковлева «О “пролетарской культуре” и Пролеткульте», направленная против В. Ф. Плетнева, а в январе 1923-го там же публикуется «Меньшевизм в пролетарской одежке» против А. А. Богданова[782].

С принятием резолюции ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 года «О политике партии в области художественной литературы» борьба за полный государственный контроль над развитием культуры перешла в завершающую фазу. Резолюция была направлена против радикалов от культуры, которых с этого момента стали в целях дискредитации навязчиво ассоциировать с уже на тот момент дискредитированным в глазах широкой публики А. А. Богдановым, активно формируя миф о его нигилизме по отношению к культурному наследию прошлого.

Характерно, что в уже цитировавшемся предуведомлении издателей к сборнику «О пролетарской культуре» в палитре мнений о богдановской концепции не указана позиция Ленина, хотя именно она в последующем становится по понятным историческим причинам определяющей для советской историографии данного вопроса. Этот процесс активно разворачивается уже в 1925 году, в чем определяющую роль играет постепенное ужесточение идеологических условий в области культурной политики, и заканчивается полным доминированием ленинских оценок, характерных для дальнейшей советской научно-исследовательской литературы по данному вопросу. В 1937 году выходит книга А. В. Щеглова «Борьба Ленина против богдановской ревизии марксизма», в основном она была посвящена дореволюционному периоду, однако в ней приводились и материалы, касающиеся деятельности Пролеткульта и участия Богданова в нем[783]. Книга, воспроизводя сформированные в политической борьбе в 1920-х годах идеологические штампы о богдановском нигилизме в вопросах культуры и бесспорной правоте Ленина, фактически подтвердила окончательное оформление магистрального направления. Характерно, что даже одна из ключевых работ советского периода – монография В. В. Горбунова «В. И. Ленин и Пролеткульт», представлявшая в свое время значительный шаг вперед в силу отказа автора от однозначно негативной оценки деятельности Пролеткульта, продолжала транслировать положение о нигилизме Богданова и его пренебрежении культурой прошлого[784]. Это упрощенная позиция тем более была свойственна массовым изданиям: показателен в этом отношении «исторический комментарий» к проекту резолюции Ленина «О пролетарской культуре», утверждавший отрицание пролеткультовцами культурного наследия прошлого и фактически возлагавший ответственность за это на Богданова как главного идеолога Пролеткульта[785].

Таким образом, несмотря на то, что богдановская концепция пролетарской культуры противостояла большевизму, исходившему из первичности революционных преобразований в политической сфере, политическая борьба 1920-х годов привела к возникновению устойчивого идеологического мифа о культурном нигилизме философа. Некоторые идеи и действия наиболее радикальных идеологов левого культурного движения революционного десятилетия, использованные в этой борьбе в качестве средств политической дискредитации, механически воспроизводя в некоторых аспектах букву учения Богданова и зачастую вырывая отдельные идеи из более обширного теоретического контекста, на самом деле глубоко противостояли духу его концепции.