Александр Александрович Скочинский. Биографический очерк. К 150-летию со дня рождения

К слову, о титулярном советнике. Это едва ли не самый распространенный чин среди чиновников – героев русской литературы. Причем, как на подбор, его носят маленькие люди, придавленные большим государством. Гоголевский Акакий Акакиевич Башмачкин, например, или Макар Алексеевич Девушкин у Достоевского. Жизнь, конечно, не литература! Но то, что польский шляхтич стоит как бы наравне с этими художественными персонажами, символично. Польское национальное самосознание в российском государстве так же придавлено, как и маленькие титулярные советники.

Первые найденные нами сведения о Медарде Феликсовиче Скочинском датированы 1863 годом. В начале февраля 1863 года уездное местечко Пружаны Гродненской губернии было занято объединенным повстанческим отрядами Станислава Сонгина, Бронислава Рыльского и Романа Рогинского. Повстанцы пришли из-за реки Западный Буг, обосновались в Пружанах и создали там своего рода администрацию, чьей главой решением Жонд народовы (центральным коллегиальным органом повстанческой власти) назначили Михаила Жуковского, владельца имения Лукомер. Помощником же Жуковского избрали Медарда Скочинского – «владельца в доле имения Галяны» по прозвищу «Муха».

Можно только предполагать, почему Медарду досталось такое прозвище. Возможно, за согбенную спину и малый рост, не достигающий и полутора метров? Мария Помпеевна Ромашева нашла в Государственном архиве Иркутской области следующее описание внешности своего пра-пра-деда:

"Рост 2 аршина 1 вершок, волосы русые, глаза серые, нос длинный, рот умеренный. Лицо чистое. Горбат".

Его имя – Медард – французского происхождения, обозначает храбрость и выносливость. Возникает ассоциация со львом? Несомненно! Но… и с мухой тоже!

В муху князь оборотился,

Полетел и опустился

Между моря и небес

На корабль – и в щель залез…

Как бы то ни было, но помощь повстанцам Скочинский оказывал существенную – и энергии для нее требовалось не меньше, чем пушкинскому князю Гвидону для его морских путешествий.

Медард Скочинский снабжал восставших продовольствием, в том числе – сахаром, папиросами, маслом, сыром, а также сапогами и платьем. Что касается поставки оружия, то здесь вопрос неясен; по-видимому, имелись только единичные случаи.

В мае 1863 года Скочинские участвовали в бое "с москалями" у деревни Михалин, во время которого младший сын Медарда – Феликс получил ранение.

В 1864 году восстание было подавлено, бунтовщики арестованы, началось следствие. Гродненский военно-полевой суд приговорил М.Ф. Скочинского к расстрелу. Имение Галяны (около 350 десятин земли, что равняется примерно 350 гектарам) подверглось конфискации. Сыновья Медарда, учащиеся гимназии в городе Белосток5 – восемнадцатилетний Александр и шестнадцатилетний Феликс – также предстали перед судом, были лишены всех прав состояния и приговорены к сибирской ссылке.

* * *

Медарду Феликсовичу смертную казнь заменили двенадцатью годами каторжных работ.

В конце декабря 1865 года6 он был доставлен в Иркутск, оттуда – на Александровский винокуренный завод, располагающийся на расстоянии 61 версты (около 66 километров) от губернского города.

Александровский винокуренный завод был построен в 1757 году в качестве "градообразующего предприятия". Свое наименование он получил в честь обер-прокурора Александра Глебова – оборотистого политика времен Петра Третьего и Екатерины Второй, который владел винным откупом, то есть правом торговли алкоголем: часть вырученных средств поступала в государственную казну, львиная же доля оседала в кармане самого откупщика. Практически все население села Александровского работало на заводе, но самый тяжелый труд доставался каторжанам.

В двадцатые годы девятнадцатого века в Александровском появляются не только уголовные, но и политические заключенные. Среди них декабристы (Артамон Муравьев, Василий Давыдов, братья Андрей и Федор Борисовы), участники Польского восстания 1830-1831 годов (называемого также Ноябрьским). Первые, впрочем, пробыли на заводе недолго и были отправлены по этапу далее. А вот мятежные поляки задержались на более продолжительное время. Кто-то пытался приноровиться к местным условиям – они обзавелись хозяйством и даже организовали свечной завод; кто-то, напротив, продолжал бунтовать.