Александр Андреевич С В Е Ч И Н

Генеральный штаб должен весь говорить на одном языке, влагать одни и те же мысли в определенные выражения.

Конечно, достигнуть того, чтобы весь генеральный штаб держался одних взглядов, нельзя, в особенности в нашу эпоху лихорадочного развития военного искусства. Полное единство доктрины, отсутствие различий в толковании оперативных и тактических вопросов, могло бы быть достигнуто лишь ценой остановки усилий к дальнейшему развитию. Такое единство доктрины казалось достигнутым перед мировой войной в прусском генеральном штабе — но лишь для недостаточно внимательных наблюдателей. Сами немцы отрицают наличие у себя такого единства. Ход военных действий показывает, какие различные выводы делали из одной и той же военной обстановки различные вожди (Мольтке, Фалькенгайн, Людендорф). Во всяком случае, обмен мнений, производимый в течение долгих лет перед войной, помогает генеральному штабу укоротить дискуссии во время операций и сократить непроизводительные издержки руководства военными действиями.

Чрезвычайно извращены взгляды на единство военной доктрины во Франции. В период подготовки к войне гонение на инакомыслящих обусловливало чрезвычайно замедленный темп перехода к новым стратегическим и оперативным идеям, общую реакционность французского военного искусства. В течение мировой войны крайним представителем идеи единства взглядов, как вернейшего обеспечения операции, являлся Нивель. Задумав производство сокрушительного прорыва, он требовал прежде всего веры в успех операции, и всех сколько-нибудь сомневавшихся начальников отрешал от должности. Начальник артиллерии корпуса, докладывавший, что на его участке атаки неважные наблюдательные пункты, изгонялся.

Официальное благополучие этим было достигнуто в высшей степени: все славословили успехи, которые будут одержаны, но писали секретные письма влиятельным политикам, прося их удержать армии от операции, не имеющей никаких шансов на удачу. Повторить эти сомнения перед Нивелем на совещании, специально собранном министром Пенлевэ, у них не хватило гражданского мужества.

Особенно важна роль генерального штаба по преодолению местных колокольных интересов. На войне они чувствуются иногда весьма сильно. Два стоящих рядом полка или корпуса, или фронта иногда представляют не одно целое, а нечто вроде федерации. Эгоизм высших начальников, их сепаратистические тенденции — при всех эпохах и режимах поразительны. Высший командный состав поддается дисциплинированию несравненно туже, чем красноармейцы. Генеральный штаб, это — агенты одного целого, связанные не с местными интересами данной части, не с данными традициями, а с идеей победы на вооруженном фронте в целом. Обязанность штаба — выдвигать эти общие цели и бороться с колокольными уклонами.

Место ставки. В XVII и XVIII веках войной обычно руководили не из действующей армии, а из столицы. Командующие армиями являлись лицами, подчиненными в стратегическом отношении центру. Несмотря на отсутствие телеграфа, вопросы о вступлении в генеральное сражение и о направлении развития операций весьма часто отсылались с курьером на разрешение в центр. Такое управление отвечало требованиям войн на измор; действительно, операции преследовали лишь ограниченные цели; значение общего политического руководства войной было велико; нужно было также сообразовать средства государства с напряжением войны. В последние годы Семилетней войны Австро-Венгрия начала, по экономическим соображениям, сокращать свою армию. Из столицы были виднее" пределы достижимого напряжения, возможности пополнения магазинов и уплаты жалованья войскам, а также возможности вербовки новых укомплектований.

В XIX веке, при Наполеоне и Мольтке, имели место несколько сокрушительных войн, в течение которых все руководство войной было перенесено в действующую армию. Тыл работал лишь в период подготовки к войне; с началом военных действий вся жизнь и работа тыла отходили на второй план. Война велась преимущественно за счет припасенных заранее для нее сил и средств. На театре войны создавался решительный пункт; от исхода событий на последнем зависела участь государства. В этих условиях, естественно, весь центр тяжести руководства кратким сокрушительным походом переносился в действующую армию и даже на важнейший участок поля сражения. Фош упрекал Мольтке за то, что в течение сражения Гравелот-Сен-Прива он оставался в 12 километрах от решительного пункта сражения, который находился на левом фланге. Прусский военный министр в 1870 году сопровождал штаб главнокомандующего, олицетворяя подчиненное положение тыла.