Александр Андреевич С В Е Ч И Н

План Шлиффена. План большого обхода через Бельгию, которого в главных чертах держалась Германия во время мировой войны, может быть, в момент своего зачатия (эпоха русско-японской войны и первой русской революции) вытекал из политической обстановки. Но к 1914 г. всякая связь этого плана с политическими условиями войны была прервана; германская стратегия в 1914 г. не являлась продолжением политики Германии; к 1914 году Шлиффеновский план базировался только на военно-технических соображениях — укреплении французской границы, современной ширине фронтов, изготовке русского развертывания к отступательному маневру из пределов этнографической Польши. Политически плана не обсуждали, и политики едва были знакомы с ним. Вся гибельность мысли Мольтке старшего (1871-1882 г.г.), что для хода войны руководящими являются преимущественно военные соображения (сам Мольтке старший в своих планах всегда исходил из политических соображений), сказалась при осуществлении очень сильного в военно-техническом отношении плана сокрушительной стратегии Шлиффена. Политика, исключенная из плана, не могла не сказаться на ходе военных действий.

Основная линия ведения мировой войны Германией и Англией. Ясной политической линии не было в германской стратегии и в течение всей войны. Важнейшая политическая ошибка Германии заключалась во взгляде на главного врага — Англию, как на вспомогательную силу Франции. Можно отметить целый ряд непоследовательностей при развитии операций по обоим направлениям, на которых можно было бы попытаться сломить волю Англии продолжать войну. На багдадском направлении — это временный перерыв в работах по прорытию туннелей на Багдадской железной дороге; более чем легкомысленный налет на Суэцкий канал; не доведенный до взятия Салоник сербский поход осенью 1915 г., постоянно второстепенное значение этого направления, которое попутно отрезывало 85% возможностей России для внешних сношений. На другом направлении — подводной блокады Великобритании — мы видим в начале войны полную возможность для немцев захвата северо-западного побережья Франции, возможность упущенную; затем, если с этой целью и предпринимаются операции — например, сражение на Изере в октябре 1914 г. — то они являются лишь эпизодическими, непланомерными действиями; в самом подходе к решению о подводной войне было столько колебаний и нерешительности, что в результате Германия встретила вполне приготовившуюся Англию. Отсутствие политической ясности привело к тому, что и нажим немцев на Индию, и голодная блокада Англии явились жестами, близкими к налетам германских цеппелинов на Лондон: ярость и энергия англичан раздражались до предела, боеспособность Англии не уменьшалась, а увеличивалась.

Напротив, у англичан мы видим порой жалкое техническое решение выпавших на них задач, но зато необычайно отчетливую политическую линию поведения: широкое экономическое наступление, связанное с захватом всех германских колоний и опорных пунктов на земном шаре и имевшее целью уничтожить конкурента, голодная блокада Германии, формирование Китченеровской армии, рассчитанное на 3—4 года, борьбу за побережье северной Франции и Бельгии, представляющее опаснейшую для Англии стратегическую позицию, борьбу против Багдадского направления — в Месопотамии, Сирии, Дарданеллах и Салониках. Нужна очень большая наивность, чтобы полагать, будто Черчилль пожертвовал в Дарданеллах 300.000 английских, преимущественно колониальных, солдат с целью преподнести России Константинополь...