Александр Благословенный

Из Москвы Александр поехал в Черновицы, а оттуда в пограничное с Австрией местечко Новоселицы, где его ждал Франц. Оба императора долго, но безуспешно обсуждали греческий вопрос.

Далее Александр поехал в Тульчин на смотр 2-й армии, осмотрел военные поселения в Умани и через Брест, Сураж и Великие Луки 3 ноября вернулся в своё любимое с детства Царское Село.

«Бог даровал мне это место для моего успокоения, — говорил он, — здесь я удалён от шума столицы, неизбежного этикета фамильного, и здесь я успеваю в один день сделать столько, сколько мне не удаётся сделать в городе во всю неделю»[254].

12 января 1824 года, возвратившись с прогулки, Александр почувствовал, что заболел. Два его личных врача — Я. В. Виллие и Д. К. Тарасов — рекомендовали ему уехать в Зимний дворец и лечь в постель. Они пришли к единому мнению, что Александр заболел горячкой с рожистым воспалением левой ноги.

Общими симптомами этого заболевания являются острые воспалительные изменения в коже, лимфатических сосудах и слизистых оболочках. Начало болезни характеризуется внезапным повышением температуры до 41 градуса по Цельсию, ознобом, слабостью, сильной головной болью и рвотой. Всё это сопровождается жгучей болью в местах, поражённых воспалением, больной может терять сознание.

Болезнь продолжалась три недели, состояние здоровья императора стало возбуждать серьёзные опасения, поэтому со второй недели начали ежедневно публиковать бюллетень о здоровье Александра. Только с 1 февраля Александр начал сидеть в кресле.

7 февраля из Варшавы в Петербург приехал весьма обеспокоенный болезнью брата цесаревич Константин. Доктор Д. К. Тарасов так описал свидание Александра и Константина, произошедшее у него на глазах: «Цесаревич в полной форме своей, вбежав поспешно, упал на колени у дивана и, залившись слезами, целовал государя в губы, глаза и грудь и, наконец, склоняясь к ногам императора, лежавшим на диване, стал целовать больную ногу его величества. Эта сцена была столь трогательна, что я не мог удержаться от слёз и поспешил выйти из комнаты, оставив обоих августейших братьев во взаимных объятиях и слезах»[255].

Ещё через две недели Александр впервые выехал на санях на прогулку, а уже на Масленой неделе, за семь дней до Великого поста, начал выезжать верхом на развод, затем присутствовал на придворном маскараде.

Весной 1824 года произошла одна из важнейших перемен в правительстве. Под давлением Аракчеева и поддержавших его высших иерархов Православной Церкви в отставку с поста министра духовных дел и народного просвещения был удалён князь А. Н. Голицын — «обер-прокурор Синода, око царёво, главный государственный тюремщик, взявший в плен церковь властью мирской». Само министерство духовных дел было упразднено, а министром народного просвещения определён адмирал А. С. Шишков.

16 августа Александр отправился в очередное путешествие. Его путь лежал на восток — в Поволжье и на Урал. Сначала он поехал в Пензу, где провёл смотр 2-го пехотного корпуса.

Пензенский губернатор Ф. Н. Лубяновский, заметив на лице Александра глубокую усталость, осмелился заявить ему:

   — Империя должна сетовать на вас, ваше величество.

   — За что? — спросил Александр.

   — Не изволите беречь себя.

И тогда Александр ответил:

   — Хочешь сказать, что я устал. Нельзя смотреть на войска наши без удовольствия: люди добрые, верные и отлично образованны; немало и славы мы им добыли. Славы для России довольно: больше не нужно; ошибётся, кто больше пожелает. Но когда подумаю, как мало ещё сделано внутри государства, то эта мысль ложится мне на сердце как десятипудовая гиря»[256].

Его слова о десятипудовой гире, лежащей у него на сердце, не были преувеличением. В своих путешествиях по стране он видел плохие дороги, бедные деревни, заштатные деревянные города и всего по нескольку улиц в губернских городах, застроенных двух- и редко трёхэтажными кирпичными домами. Он мог мысленно сравнивать свои прежние западноевропейские вояжи с путешествиями по стране: увиденное оказывалось никак не в пользу его любезного отечества. Убогость, серость, бедность и казнокрадство не вселяли в него оптимизма.

24 октября Александр возвратился в Царское Село, а двумя неделями позже стал свидетелем страшного наводнения, случившегося 7 ноября 1824 года. Современники сравнивали его со Вселенским потопом. В тот раз ветер с залива остановил сток Невы и нагнал в её русло столько воды, что подъём уровня выше ординара составил более трёх с половиной метров.

Сорок рек и почти двадцать искусственных каналов общей длиной в сто пятьдесят вёрст вышли из берегов и превратили город в море. Ветер, сорвавший даже железную кровлю с царских дворцов, ливень и сильнейшая буря дополнили апокалипсическую картину этого наводнения.

Александр, видя всё случившееся, искренне поверил, что Бог воздаёт Петербургу не за прегрешения его жителей, а за грехи их императора. Он помнил, что в год, когда он родился, тоже случилось грандиозное наводнение, а потом появилось поверие, что когда случится ещё один потоп, то он умрёт.