Александр Благословенный

На третий день после убийства едва пришедший в себя Аракчеев отправил своему благодетелю письмо, которое Александр получил в самый канун приезда Елизаветы Алексеевны. В письме Аракчеев писал: «Случившееся со мной несчастье, потерянием верного друга, жившего у меня в доме 25 лет, здоровье и рассудок мой так расстроило и ослабило, что я одной смерти себе желаю и ищу, а потому и делами никакими не имею сил и соображения заниматься. Прощай, батюшка, вспомни бывшего тебе слугу; друга моего зарезали ночью дворовые люди, и я не знаю ещё, куда осиротевшую свою голову преклоню; но отсюда уеду»[260].

Не теряя ни минуты, Александр тут же ответил своему верному другу: «Твоё положение, твоя печаль крайне меня поразили. Даже моё собственное здоровье сильно оное почувствовало... Приезжай ко мне: у тебя нет друга, который бы тебя искренне любил. Место здесь уединённое. Будешь ты жить, как ты сам расположишь. Беседа же с другом, разделяющим твою скорбь, несколько её смягчит. Но заклинаю тебя всем, что есть свято, вспомни отечество, сколь служба твоя ему полезна, могу сказать необходима, а с отечеством и я неразлучен. Ты мне необходим... Вспомни, сколь многое тобою произведено и сколь требует всё оное довершения»[261].

Пробыв возле выздоравливающей жены три недели, Александр решил нанести короткий визит в сравнительно недалёкую землю Войска Донского. За четыре дня он побывал в Новочеркасске, станице Аксакайской и Нахичевани и снова вернулся в Таганрог.

Здесь он принял генерала графа И. О. де Витта, рассказавшего о последних замыслах членов Южного общества, а также о новом составе этой организации.

Витт сообщил, что существует пять заговорщических «вент» (отраслей) тайного общества, что заговор зреет в тринадцати полках и пяти артиллерийских ротах.

Всё это не могло не повлиять на настроение Александра, и он, по-видимому, ещё раз ощутил всю тяжесть короны и утвердился в решении избавиться от неё. Витта же он попросил и далее следить за заговорщиками.

В Таганроге Александра навестил граф М. С. Воронцов — новороссийский генерал-губернатор и наместник Бессарабской области, имевший прекрасные имения на южном берегу Крыма. Он пригласил царя посетить свои владения.

Александр принял приглашение и с небольшой свитой 20 октября выехал из Таганрога в Крым.

Перед отъездом, как потом рассказывали, 19 октября в четыре часа дня сел он писать письмо своей матери, и вдруг нашла туча и стало темно.

Александр велел подать свечи, но камердинер ответил:

   — На Руси со свечами днём писать нехорошо: люди на улице увидят свечи в доме и скажут, что здесь покойник.

   — Ну хорошо, — согласился Александр, — переждём тучу, не станем зажигать свечи...

В пути, подъезжая к Гурзуфу, Александр вышел из экипажа, проскакав последние 25 вёрст верхом. Сопровождавшие царя экипажи остановились у Байдарских ворот, там же находились царские повара.

В дороге Александр питался хотя и хорошо приготовленной пищей, но совсем не той, к которой привык в Петербурге. Это, по мнению лейб-медика Виллие, и стало причиной его смертельной болезни. Лейб-медик отмечал, что вопреки обыкновению царь ел в эти дни намного больше фруктов, чем обычно.

На наш взгляд, для человека, проделавшего множество походов и часто довольствовавшегося самым малым, едва ли всё это могло стать причиной смертельной болезни.

   25 октября царь приехал в Гурзуф. На следующий день поехал он в имение графа Воронцова — Алупку, осмотрел Никитский сад. В тот же день побывал он у графа Кушелева-Безбородко в Орианде, которую совсем недавно купил у него.

Н. К. Шильдер потом писал: «Там, по-видимому, Александр нашёл тот уголок в Европе, о котором некогда мечтал и где желал бы навсегда поселиться...

   — Я скоро переселюсь в Крым, — сказал Александр, — я буду жить частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку.

Князю Волконскому он говаривал:

   — И ты выйдешь в отставку и будешь у меня библиотекарем»[262].

В тот же день Александр отправился к княжне Голицыной, однако из-за того, что в её имении болели лихорадкой, Александр заночевал у жившего по соседству с ней богатого татарина и вернулся в Алупку на следующий день к вечеру.

27 октября пошёл он из Алупки пешком, но потом сел верхом и проехал более сорока вёрст. В середине этого дня он впервые пожаловался на усталость и пересел в коляску.

Осмотрев стоявший неподалёку от Байдар греческий батальон, Александр проехал к монастырю Святого Георгия и уже при свете факелов прибыл в Севастополь, где поздно вечером устроил смотр морским полкам.

28 октября царь обошёл порт и крепость, присутствовал при спуске корабля и совершил на катере морскую прогулку за пять вёрст на Александровскую батарею.

На следующий день он отправился в Бахчисарай, а 30 октября посетил караимскую крепость Чуфут-кале и расположенный неподалёку скальный христианский монастырь.

Именно в этот день Виллие впервые заметил недомогание Александра и предложил ему лекарства, но царь отказался. Через Бахчисарай он направился в Евпаторию, где был объявлен противолихорадочный карантин.