Александр Блок в воспоминаниях современиков

существованию которых среди нас надо бы удивляться

и радоваться», принимая его как не заслуженный нами

дар небес...

Характер собрания менялся в зависимости от кварти­

ры, в которой оно происходило. У Городецких бывал

упор на изобразительные искусства. Рассматривали кол­

лекцию, принадлежавшую главным образом младшему

б р а т у , — коллекцию глиняных свистулек, пряничков и

статуэток русского кустарного искусства, доказывавшую,

что в нем живы до наших дней традиции незапамятно

седой старины: Ольвии, скифских курганов, свастики,

Лед и лебедей и т. п.

У меня — на собрании преобладало невинно-шутливое

настроение. У Блока — атмосфера подымалась, все как-то

выравнивались, раскрывали свое лучшее, давали настоя­

щее искусство, немного таинственное, колдовское. Перед

собраниями приходил покойный вотчим Александра

Александровича, полковник Франц Феликсович Кублиц-

кий-Пиоттух, и брал с меня и Городецкого, как устрои­

телей, честное слово, что политического характера собра­

ние носить не будет.

На одном из них Блок потряс нас всех чтением свое­

го «Балаганчика». Помню возращение с этого вечера;

зачарованные, мы несколько пришли в себя, затеяв по

дороге игру в снежки.

Одним из участников этого собрания оно воспето бы­

ло впоследствии в нескольких строфах его поэмы 11.

Готовился А. А. Блок к государственным экзаме­

нам, что называется, истово: со всею щепетильной

373

аккуратностью, что была в его натуре; со всею становя­

щейся силою своей воли. Говорю: становящейся, вспоми­

ная очень характерную для юноши Блока «анкету», кото­

рую мне недавно показывали в семье Александра Алек­

сандровича. Анкета рассылалась едва ли но детям, едва

ли не «Задушевным словом». Блок отвечал на нее для себя

и домашних, не для отсылки в р е д а к ц и ю , — из возраста,

анкеты он, во всяком случае, вышел. Но тем искреннее

были ответы его.

Спрашивались имена любимых героев истории и ли­

тературы, любимые занятия и т. п. На вопрос: «Какой

свой недостаток вы находите главным?» — А. А. Блок

отвечает: слабоволие, а в параграфе, предназначенном

для указания того, что больше всего отвечающий же­

лал бы и м е т ь , — шестнадцатилетний Блок пишет: силь­

ную волю 12 .

«Воля к в о л е » , — но ведь это именно и рождает и

формирует самую волю. Незримый процесс совершается

в таком случае постепенно, и искомое желанное неиз­

бежно приходит в результате. Если ты хочешь «волить»,

ты уже тем самым «волишь».

С начала Великого поста Блок тщательнейшим обра­

зом переключает весь свой обиход на потребный для

экзаменного бдения. Самое испытание еще не скоро, но

Блок уже «невидим» ни для кого, кроме имеющих непо­

средственное отношение к задуманному им делу (с неко­

торыми университетскими товарищами он готовится

к двум-трем экзаменам совместно 13). Кроме того, он

очень регулярно встает в одно и то же время; ест, пьет,

ходит гулять (пешком, далеко) в определенные часы;

занимается почти ежедневно одно и то же количество

часов и ложится в одинаковую пору. По сдаче каждого

экзамена позволяет себе более продолжительную про­

гулку и, кажется, судя по письму ко мне в Мюнхен,

заходит в ресторан пить красное вино. Я не думаю, что

это метафора. Насколько помню, это он обучил

Г. И. Чулкова «пить красное вино» (с начала будущего

сезона), именно привыкнув это делать сам между экза­

менами (изредка, конечно).

Но поэт не дремлет в его подсознательном. Перед

самой экзаменной страдою Блок взволновал нас жутью

« Б а л а г а н ч и к а » , — во время этой страды назревает в нем

«Незнакомка». Прогулки свои часто совершает он по

Удельному парку (сплошь почти еловому, в противопо-

374

ложность Сосновке, Лесному и другим паркам на север

от Питера). По-видимому, во время больших прогулок

попадает Блок и в таинственно-будничные Озерки,

Где дамы щеголяют модами,

Где каждый лицеист остер...

Поэтическое вдохновение наичаще посещает при двух

противоположных состояниях человеческого существа:

либо при полном far niente *, либо при сильном ду­

ховном и умственном напряжении, при продолжитель­

ной и полной встряске всего организма. Последнее —

в том только случае, если организм достаточно силен и

здоров.

Таким был в экзаменную пору организм молодого

Блока.

Раз, до окончания его экзаменов, незадолго до отъезда

моего за границу, днем, я все-таки был у него и из раз­

говора н а ш е г о , — кроме общей обстановки — апрельского,

уже очень теплого в том году, солнца в комнате, зава­

ленной книгами значительно гуще обычного; кроме рас­

сказа Блока об э к з а м е н а х , — помню, как он остановил

мои намерения поведать ему о своем душевном состоя­

нии. Александр Александрович сказал:

— Ведь это все не кончилось, я знаю. Не надо же,

нельзя рассказывать пока...

В этот день потом Блок, как это значится в дневнике

Е. П. Иванова, гулял со мною в Лесном. Но об этой про­

гулке ничего сейчас не могу вспомнить.

В Мюнхен, в мае 1906 года, пришли ко мне письма:

от А. А. Блока — хорошее, довольное письмо об оконча­

нии им курса, и от С. Городецкого, в котором сообщалось

о написании Блоком «Незнакомки» (Вяч. Ивановым —

посвящения Сомову 14, а самим Городецким — прелестной

«Весны монастырской»: «Стоны, звоны...»).