Читаем Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1 полностью

не только нас, детвору. Большое впечатление произвел он, по-

видимому, и на взрослых. Им любовались и много говорили об

его хороших манерах, об его литературности, в которой с удо­

влетворением видели наследственную черту. Все находили, что

он похож на деда Льва Александровича Блока. С этим соглаша­

лась и Сашина мать. Только отец мой настойчиво твердил, что

у Саши большое сходство с актером Нильским. Помню, как один

из дядюшек, глядя на Сашину спину, красиво обтянутую серой

тужуркой, проговорил с явной фамильной гордостью: «До чего

строен!» Он и впрямь был превосходно сложен: сухой, широкий

в плечах, узкий в бедрах, с крутой грудью и сильными лопат­

ками, плавно сбегавшими к тонкой, молодецки выгнутой поясни­

це. Это была совсем не городская статность, а какая-то наездни­

ческая, казачья, степная или даже, пожалуй, горская. Но правы

501

были и мой отец, и Никc: Саша держался в то время

по-актерски и действительно впадал в картинность. <...> Никc за­

метил, что у Саши всегда немного дрожат руки. Он не без робости

спросил, отчего это. Саша ответил многозначительно: «Следы

былых страстей!» Это сильно подняло его в наших глазах. Однако

«следы страстей» изгладились довольно быстро: руки вскоре пере­

стали дрожать».

4. Это письмо не выявлено.

5. Блок выехал из дома Дервиза (Галерная, 41) еще летом

1910 г.

6. Раньше Блок лишь мимолетно встречался со сводной

сестрой Ангелиной Александровной (дочерью А. Л. Блока от вто­

рого брака, с М. Т. Беляевой), когда она была маленькой девоч­

кой. После встречи в Варшаве он с нею сблизился. В очер­

ке «Из семейных воспоминаний» Г. П. Блок пишет: «Мне памят­

ны рассказы моего отца о встречах с Блоком в Варшаве на по­

хоронах Александра Львовича. Мой отец вернулся оттуда очаро­

ванный Сашей: много говорил о том, с каким тактом, достоин­

ством и мягкостью вел себя Блок в трудной обстановке погре­

бальных церемоний, в общении со множеством незнакомых и не­

приятных ему лиц. В жизни Блока эти трагические варшавские

дни были одними из самых решающих. Мне передавали,

что Блок по дороге на кладбище поглаживал уже запаянный

гроб отца. В эти минуты он впервые, должно быть, понял, чем

был и чем мог стать для него отец, которого при жизни он про­

глядел и о котором впоследствии так хорошо сказал в своей

Автобиографии: «Я встречался с ним мало, но помню его кровно».

7. «Заглавие книжки заимствовано из стихов Фета, которые

некогда были для меня путеводной звездой» ( I, 332).

8. Г. П. Блок был в ту пору учеником Александровского

лицея.

9. И. С. Тургенев редактировал стихи Фета для печати,

устраняя подчас их стилистическое своеобразие.

10. Имеется в виду А. М. Горький.

11. Во второй книге трактата «Романтическая школа». Бли­

жайшим образом Блок, очевидно, имел в виду следующее место

о Шлегеле: «...все, что относится к современности, остается ему

непонятным... Не понимая духа, оживляющего ее, он видит

во всей нашей современной жизни лишь прозаическую харю.

Вообще, никто, кроме великого поэта, не может понять поэзию

своего собственного времени. Поэзия прошлого открывается нам

гораздо легче, познание ее легче передать другим. Поэтому г. Шле­

гелю удалось прославить перед толпой поэтические произведения,

в которых погребено прошлое, за счет произведений, в которых

502

живет и дышит наша современность. Но смерть не поэтичнее

жизни» ( Г е н р и х Г е й н е . Полное собрание сочинений, т. 7.

М.—Л., 1936, с. 213).

12. Из стих. Фета «Грезы».

13. Возможно, Блок имел в виду строфу из поэмы Вл. Со­

ловьева «Три свидания»:

Один лишь миг! Видение сокрылось —

И солнца шар всходил на небосклон.

В пустыне тишина. Душа молилась,

И не смолкал в ней благовестный звон.

14. Из предисловия к поэме «Возмездие» ( III, 297).

15. См. в Автобиографии Блока ( VII, 12).

16. Из стих. Фета «Ярким солнцем в лесу пламенеет Ко­

стер...».

2. ИЗ ОЧЕРКА «ИЗ СЕМЕЙНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ»

1. Однажды на просьбу подписать репродукцию этого портре­

та Блок ответил: «Портрет Сомова нисколько не похож на меня,

и я не хочу его подписывать» («Новый мир», 1955, № 11,

с. 153).

2. См. выше — с. 502, примеч. 10.

3. Из стих. Блока «Снежная Дева» ( II, 267) .

4. Из стих. Блока «Успение» ( III, 120).

5. Из статьи Блока «Владимир Соловьев и наши дни»

( VI, 158).

6. Из статьи Блока «Дитя Гоголя» ( V, 379).

СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АЛЕКСАНДРЕ БЛОКЕ

Печатается по изданию: «Письма Александра Блока». Со всту­

пительными статьями и примечаниями С. М. Соловьева, Г. И. Чул­

кова, А. Д. Скалдина и В. Н. Княжнина. Л., 1925.

Соловьев Сергей Михайлович (1885—1942) — троюродный брат

Блока, сын педагога и переводчика М. С. Соловьева (брата фило­

софа) и художницы и переводчицы О. М. Соловьевой, урожден¬

ной Коваленской, приходившейся матери Блока двоюродной

сестрой. Поэт, переводчик, филолог, автор стихотворных сборни­

ков: «Цветы и ладан» (1907), «Crurifragium» (1908), «Апрель»

(1910), «Цветник царевны» (1913), «Возвращение в дом отчий»

(1916) и поэмы «Италия» (1915), а также книг: «К войне с Гер­

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии