Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

идея, главным образом религиозная, но отнюдь не в цер­

ковном смысле, или, как в лирических стихах, «поющие

слова» и говорящие о неведомом звуки. В Толстом она

ценила высшую человечность и говорила, что он гигант­

скими чертами изображал материнство, детство и т. д.

с большой буквы.

Что касается настроений Александра Александровича

в его собственной лирике, то тут мать влияла на него

совершенно невольно. Смены светлых и мрачных настро­

ений вообще были ей свойственны. Она не могла побо­

роть приливов той безысходной тоски, которые находили

на нее все чаще с усилением ее нервной и сердечной бо­

лезни. И, конечно, это отражалось на сыне помимо ее во­

ли. И он, как она, не был уравновешенным человеком. Без­

мятежность не была ему свойственна, всяческий бунт,

искание новых путей, бурные порывы — вот то, что взял

он от матери, да отчасти и от отца. И неужели было бы

лучше, если бы она передала ему только ясность, спокой­

ствие и тишину? Тогда бы Блок не был Блоком, и его

поэзия потеряла бы тот острый характер, ту трагическую

ноту, которая звучит в ней с такой настойчивостью. Оба

они — мать и сын — влияли друг на друга, и общность

настроений сближала их души. Отношение к природе

было у них не совсем сходное; она доставляла им обоим

живейшие радости, но только сын, как поэт-мистик, на­

ходил в ней те знаки, по которым ворожил, гадал и ждал

новых событий.

3*

67

Временем наибольшей близости между сыном и ма­

терью была та пора, когда он начал писать первые серьез­

ные стихи (после семнадцати лет). Общение с сыном-

поэтом было для нее источником великих радостей. И ин­

тересно, и весело было им вместе. Саша интересовался

ее переводами, особенно стихотворными, они сочиняли

вдвоем шуточные стихи, которые нашла я в его письме

к бабушке от 11 апреля 1898 года. Александра Андреевна

переводила тогда бодлеровского «Альбатроса». Это и по¬

служило поводом для приводимого ниже стихотворения.

«Из Б о д л е р а »

Посмотри на альбатроса,

Закуривши папиросу,

Как он реет над волной...

Повернись к нему спиной,

Чтоб от дыму папиросы

Не чихали альбатросы...

Вон вдали идут матросы,

Неопрятны и курносы...

и т. д.

Стихотворение это сочинялось за каким-то завтраком

в отсутствие Франца Феликсовича. При нем такие заба­

вы были бы немыслимы, так как разговоры о службе,

фронтовом ученье и товарищах не вязались с литерату­

рой. Трудно было Александре Андреевне лавировать ме­

жду противоположными интересами сына и мужа. Оба

обращались к ней со своим, и ей приходилось вращаться

единовременно в двух разных атмосферах. Эта жизнь на

два фронта, как выражалась Александра Андреевна, бы­

ла очень тяжела; чем дальше, тем труднее становилось

ей согласовать свое существование с направлением мужа

и сына. Душа ее рвалась к интересам сына. Она была

его первым цензором еще в эпоху издания «Вестника».

Он доверял ее вкусу, а мать поощряла его к писанию и

делала ему дельные замечания, на которые он всегда об­

ращал внимание. Она сразу почуяла в нем поэта и была

настолько близка к новым веяниям в литературе, что

могла понимать его стихи, как очень немногие. Если бы

не ее поощрение и живой интерес к его творчеству, он

был бы очень одинок, так как в то время его поэзия ка­

залась большинству очень странной и непонятной. Его

обвиняли, как водится, и в ломанье, и в желании быть

во что бы то ни стало оригинальным и т. д. А он ни-

68

когда не был самоуверен. Как же важно было для него

поощрение матери, мнением которой он дорожил, отно­

сясь к ней с уважением и доверием! Она же стала пока­

зывать его стихи таким ценителям, как семья М. С. Со­

ловьева (брата философа), а через них узнали эти стихи

московские мистики с Андреем Белым во главе, и таким

образом она была косвенной причиной всех его дальней­

ших успехов. Впоследствии сын советовался с матерью и

при составлении своих сборников. Иногда ей удавалось

уговорить его не поддаваться минутному настроению и

не выбрасывать те или другие ценные стихи или сохра­

нить какие-нибудь особенно любимые ею строфы, которые

он собирался выкинуть или изменить; в других случаях

она же браковала его стихи, находя их слабыми или ука­

зывая на недостатки отдельных строк и выражений.

Что же сказать еще об их отношениях? Для нее он

рано сделался мудрым наставником, который учил ее

жизни и произносил иногда беспощадные, но верные при­

говоры. Она же была его лучшим и первым другом до

той поры, когда он женился на сильной и крупной жен­

щине, значение которой в его жизни было громадно. Мать

никогда не мешала сыну в его начинаниях. Он поступил

на юридический факультет вопреки ее желанию. Она

только поддержала его, когда он задумал перейти на фи­

лологический факультет 6, и уговорила кончить универ­

ситетский курс (в чем тогда он не видел смысла) каким-

то простым аргументом. Она никогда не требовала от

него блестящих отметок первого ученика и вообще не до­

нимала его излишним материнским самолюбием, а в та­

ком важном деле, как женитьба, была всецело на его сто­

роне. Она сразу приняла в свое сердце его невесту, а по­

том полюбила его жену, как и всех, кого он любил. Она

относилась к Любови Дмитриевне совершенно особенно: