Александр Дейнека

В мае 1921 года Дейнека работал над альбомом, предназначенным для подарка членам конгресса Коминтерна. В архиве сохранился любопытный документ: «Студенту-подмастерью Печатно-Графического Факультета ВХУТЕМАСа Дейнеко Александру Александр. Выдано удостоверение в том, что ему разрешается беспрепятственная зарисовка улиц, площадей, зданий гор. Москвы, необходимая для альбома, предназначенного к подношению Членам Конгресса Коминтерна». Удостоверение подписано комендантом города Москвы и «действительно по 30 июня 1921 года». По тем временам это был серьезный документ — своего рода «охранная грамота», которая могла уберечь от задержания по подозрению в шпионаже.

Альбом «Революционная Москва Третьему Конгрессу Коммунистического Интернационала» создавался студентами ВХУТЕМАСа. Это было большое издание, родившееся в трудные годы Гражданской войны, разрухи и голода, оно должно было продемонстрировать всему миру оптимизм и силу молодой республики Советов. В него вошли сюжеты из сельской и фабричной жизни, изображения памятных мест, связанных с революционными событиями. Дейнека выполнил лист 47 — «Социалистическая академия общественных наук» и лист 67 — «Государственная Трехгорная мануфактура. В красильной». Для альбома поработал и Фаворский — он сделал лист «Свердловский зал в Большом Кремлевском дворце», в котором весомо и чеканно передал и архитектонику сооружения, и монументальность зала. «Но и в этой прекрасно вырезанной, сложной и совершенной гравюре есть только блестящее разрешение пространственных задач: ощутимо уходят вглубь ряды кресел, выступают из плоскости стены панели и круглится купол кессонированного потолка», — писал об этой работе Юрий Халаминский[25], отмечая, что в то время для Фаворского было важно только одно — художественное совершенство гравюры.

Летом 1921 года Дейнека приехал в Курск, где продолжал заведовать секцией ИЗО губернского совета народного образования. В конце июня он начал работать над оформлением Рабочего дворца к предстоящему 8-му губернскому съезду Советов. В сентябре молодой художник получил мандат, которым ему предписывалось выяснить возможность изготовления двух плакатов агитационного характера на тему о продовольственном налоге. 10 октября студенту ВХУТЕМАСа Дейнеке губполитпросветом выдано удостоверение в том, что он «работал, проводя агитационную кампанию по продналогу и помощи голодающему Поволжью, производя специальную работу печати плакатов и для проведения чисто технической стороны работы был задержан по 10 октября 1921 года». В том же месяце Дейнека возвращается на учебу в Москву.

«Фаворский дал Дейнеке острое чувство формы и теоретические знания в области композиции. Он утвердил у Дейнеки критическое отношение к условным законам академической композиции, построенной на статическом, „одноглазом восприятии действительности“. Но в то же время, именно в период занятий у Фаворского, в работах Дейнеки довольно ощутительно начали сказываться элементы отвлеченного формального эксперимента», — писал один из первых биографов Дейнеки Борис Никифоров[26]. Многими годами позже, когда в советском искусстве начал доминировать парадный сталинский стиль, Фаворского называли не иначе как «профессор-идеалист», а Дейнеке доставалось как одному из его учеников-формалистов.

Приравнивание Дейнеки к Фаворскому абсолютно закономерно — несмотря на разницу в возрасте, ученик продолжал дело своего учителя в новых условиях и был на` голову выше многих других художников, его окружавших. «Именно в период занятий у Фаворского в работах Дейнеки довольно ощутимо стали сказываться элементы отвлеченного формального эксперимента. Показательным примером этого является офорт с женскими фигурами, выполненный им в период занятий у Фаворского. В этом офорте можно найти все элементы теоретических положений Фаворского о рисунке: функциональную трактовку формы, утверждение объема как результата вращения вокруг своей оси плоскостной формы, сведение пространства к нескольким условно данным плоскостям, объединение в одну композицию разновременных моментов положения натуры»[27].

Под влиянием занятий в училище и вообще жизни в столице с ее музеями, театрами, памятниками архитектуры значительно выросло формальное мастерство Дейнеки. ВХУТЕМАС, несомненно, расширил представления художника о классическом и современном искусстве. Конечно, позже, когда его костерили за формализм, Дейнека жаловался на «программную чехарду» ВХУТЕМАСа, но факт остается фактом: он учился у своего окружения.