Александр Гитович

Такой

с другими,Может, и не будет:

Не то чтоб

Потерял я интерес,

Не то чтоб

В мире хуже стали люди,

А потому,

Что времени в обрез.

В зрелые годы, обессиленный болезнями, поэт не уступил ни пяди того, что защищал сперва в «Артполку», а потом с оружием в руках на войне. Речь идет о стихах «Из цикла „Восток-1“».

Знаменательно, что, радуясь победе своей страны, славя первого покорителя космоса Ю. А. Гагарина, поэт первые слова обращает к Ильичу:

Не Ленин ли готовил этот час,
Когда соединил рабочий класс
Свой светлый ум и золотые руки…

И в другом стихотворении:

Есть вещий разум в подвиге героя,
Который волей ленинского строя
Держал в руках невидимый штурвал.

Естественно обращение поэта к американцам, которые всегда кичились своим техническим прогрессом.

Померкли над орбитою земной
Перед одной советскою звездой —
Все многочисленные звезды ваши. —

пишет он о «Востоке-1».

В «Зимних посланиях друзьям», книге, как бы примыкающей к «Звезде над рекой», Гитович прежде всего обращается к своим побратимам. Книга открывается циклом «Солдаты». Но понятие «солдаты» теперь значительно расширилось. Это уже не только однополчане по артполку, и не только фронтовики. Это — все соратники, те, у кого есть «свой корпус, и дивизия, и полк, где мы должны по-прежнему сражаться и жизнь окончить, выполняя долг». Борьба остается естественным состоянием его музы, впрочем, как и для подавляющего большинства его сверстников. Поколение не сломили нелегкие испытания, выпавшие на его долю. Достаточно вспомнить пример Я. Смелякова, Л. Мартынова, Б. Ручьева, К. Кулиева и других. У Гитовича, как оказалось, тоже не было

Времени, чтоб жить обидой
И обсуждать житье-бытье.

«Верен многолетней дисциплине», продолжает начатый поход «караван неторопливых строк».

Где-то за пределами пустыни
Лают псы. А караван идет, —

писал он. Поэт не откладывал в сторону перо, когда ему было что сказать: у него перед глазами был скрепленный «грозной печатью» Совнаркома и ленинской подписью декрет,

Где навсегда запрещено поэтам:
Во-первых — лгать, а во-вторых — молчать.

Всегда хорошо чувствовавший пульс времени, всегда осознававший себя воином, несущим службу в боевом охранении, Гитович сохранил все качества впередсмотрящего. Оценивая сегодняшнее, он все больше задумывался над будущим, вел «бой за грядущее».

В ящике письменного стола Гитовича после его смерти лежало стихотворение, названное «Объяснение верности». Оно действительно очень важно для понимания всего, что делал поэт.

Не все поймут, как мы к победе шли,
Преодолев злопамятные годы,
И отстояли честь родной земли
И знамя старой ленинской свободы;

И, продолжая непреклонный труд,

Мы связаны той клятвою орлиной,
Которую кощунственно зовут
Слепою верой или дисциплиной.

Все чаще поэт обращается к Ленину, к ленинской гвардии — носительнице славных традиций нашей партии:

Людей моего поколенья,
Когда мы детьми еще были,
Незримо воспитывал Ленин,
И мы этих лет не забыли.

Он пишет цикл стихов «Глаза старых большевиков». Глаза ленинской гвардии — это суд совести, грозный и добрый трибунал. Об этом идет речь в стихотворении, посвященном Агриппине Ильиничне Кругловой, члену партии с 1905 года, хорошо знакомой всем ленинградцам. Они избрали ее в народные заседатели.

И глядят, ни с кем не споря,
Зорко, как боец в дозоре,
Перед кем в ночном просторе
Фронтовая полоса, —
Ох глядят! — в глубоком горе,
С ясной мудростью во взоре
Беспощадные, как море,
Доброй женщины глаза…

А. И. Круглова рассказывала мне, что она очень любила беседы с Гитовичем, хотя они далеко не всегда были идилличны.