Александр Грин

«Прекрасно, что представилась возможность посетить этот своеобразный музей писателя моего детства. По-другому и по-новому предстал он в моем воображении, человек-птица, человек-мысль, и вместе с этим – такой земной, реальный, со всеми бедами и слабостями. Жизнь не была к нему приветлива, и теперь я понимаю, что именно тот, другой мир, его внутренний, мир ярких красок и фантазий, был его песней, где можно укрыться от реалий жестокой жизни; его отдушиной, сном, столь же явственным, как быль.

Как замечательно, что есть у человека такое право – помечтать, погрезить, создать прекрасный мир видений, – это так много!»¹¹²

Слова киевлянки Н.  Г.  Ореховской – лишь одно из многочисленных признаний в любви к Грину и музею.

Этот музей, открытый в 1970 году в Феодосии в доме на улице Галерейной, где Александр Грин прожил 6 лет и написал лучшие свои книги, стилизован в духе старинного парусника.

Образ музея-корабля настолько естественно вытекает из самой сути гриновского творчества, что кажется, будто так было всегда: фонари, канаты, якорь у входа и даже барельеф бригантины, без которого сейчас почти невозможно представить Галерейную улицу. И невдомек сегодняшним посетителям музея, сколько за этим споров, бессонных ночей, радостных открытий, горьких разочарований и самого настоящего подвижничества, без которого никогда не приходит успех.

«От всего сердца благодарим всех, кто создал этот прекрасный музей! Мы попали в мир мечты и надежды, приключений, романтики».

«Ваш музей открывает людям глаза на себя, на свое сердце, на свою душу, заставляя волноваться и думать. И в то же время он хрупок и нежен, как «добрая игрушка» Лонгрена. Огромное спасибо за Чудо!»

Восторженные слова в книге отзывов, статьи в газетах, множество желающих попасть в музей – все это явилось следствием самозабвенного труда творческих, талантливых, по-настоящему увлеченных Грином людей.

Среди подвижников музея одним из первых следует назвать Геннадия Ивановича Золотухина. Этот человек стал душой и сердцем еще не рожденного музея и сделал максимум возможного (да подчас и невозможного!), чтобы гриновский музей был. Еще задолго до начала работы по его созданию Золотухин начал собирать книги, документы, вещи, имеющие хоть какое-то отношение к писателю. Во время своих отпусков объездил много городов с единственной целью: встретиться с гриноведами и местами, где бывал Грин.

Когда в 1966 году было принято официальное решение о создании музея, Золотухин стал одним из наиболее самоотверженных его энтузиастов.

В результате первых научных командировок были обнаружены интересные материалы: фотографии, рукописи, прижизненные издания произведений писателя. Одна из самых счастливых находок – многотомный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона из личной библиотеки Грина, его первая книжная покупка в Феодосии.

Впоследствии многое из обнаруженного тогда составило основу музейной экспозиции. Создание экспозиции – дело вообще чрезвычайно трудное, стоящее на грани науки и искусства, – в музее Грина приобретало трудность особую. Статичность классических музейных форм – стендов, витрин – никак не соответствовала волшебному миру гриновского творчества.

Нужно было найти свой, особый способ рассказать о Грине с помощью традиционных музейных экспонатов, но при этом превратить их в совершенно необычные предметы. Было перепробовано множество вариантов, отвергнуто множество решений… Была уже почти создана экспозиция, но музей не открыли. Стало вдруг ясно, что сделанное не отвечает поставленной задаче.

Это было совсем не просто – отказаться от почти завершенной работы, чтобы начать новые поиски.

И безусловно счастливым событием для музея стало привлечение к его созданию московского художника-архитектора, заслуженного деятеля искусств РСФСР Саввы Григорьевича Бродского, который за несколько лет до этого связал свое творчество с миром Александра Грина, создав замечательные иллюстрации к его произведениям.

Предложенный С.  Г.  Бродским проект художественного оформления музея, как в фокусе, собрал в себе то, что, казалось, витало в воздухе и не находило выражения. Теперь всё соединилось и воплотилось в едином художественном образе – образе музея-корабля. Как бы сошедший со страниц гриновских книг, он стал одновременно местом, где люди знакомятся с жизнью писателя и его творчеством.

Создание экспозиции проходило в обстановке всеобщего энтузиазма и вдохновения, как бы на едином дыхании. В письме, написанном летом 1970 года и адресованном киевскому инженеру Александру Верхману, одному из самых горячих и деятельных почитателей А.  С.  Грина, Геннадий Золотухин рассказывал о том трудном, напряженном, но очень счастливом времени: «Тебя интересует ход строительства гриновского корабля? Легки паруса, да трудно их ставить. Почти каждый день – рифы, скалы, бури – равнодушие, самолюбие бюрократов, их зависть к таланту (Бродского), отпетая ожесточенность сопротивления, полнейшая бездеятельность – и рев всей нашей гриновской команды. <…>