Читаем Александр и Любовь полностью

Это было в июне. Он прискакал к соседям на своем трехлетнем белом Мальчике. Сам - в элегантном костюме, в мягкой шляпе, в щегольских сапогах. Встретила гостя состоявшая при девочках «мадемуазель». Заняла разговором, отвела в уголок сада, который развели и обрабатывали сами дети. Успев при этом послать за Любой.

Та вскоре явилась. Выглядела нарочито чопорно. Розовая английская блузка с туго накрахмаленным стоячим воротничком и маленьким черным галстучком, строгая юбка. Статная, свежая, румяная, золотоволосая, темнобровая -довольно, в общем, привлекательная (а не будучи врожденной уродиной, в шестнадцать очень трудно не выглядеть привлекательно), Любочка все же не казалась красавицей на фоне картинно безупречного Блока. Однако сразу же произвела на гостя - по его же признанию -«сильное впечатление». В то время как он ей как раз не очень-то понравился: «штатский» (не гимназист, не студент, не лицеист), «актерского вида» позер с повадками фата. Взялись общаться. Заговорили о театре, об устройстве спектаклей. Домашние театры - страшно модная об ту пору вещь, и лучшей темы для беседы было не сыскать. Тем более, что Саша слышал кое-что о бобловских постановках, да и Любе рассказывали о увлеченности Блока сценой. Незаметно в аллею подтянулись сестры (и в ближайшие два месяца Саше с Любой уже не довелось видеться с глазу на глаз).

Побродив приличия для по саду, молодежь отправилась к соседям. Играли в горелки, пятнашки. С семнадцатилетнего

Блока разом слетело все напускное - бегал, хохотал как и все остальные.

Таким образом, формальность знакомства была соблюдена, и он зачастил в Боблово. Сразу же начались приготовления к спектаклям. Тогда же молодой поэт принялся вести дневник, который впоследствии безжалостно сжег. Из воспоминаний же Любови Дмитриевны следует, что в те дни ее уже влекло к «пустому фату», однако она продолжала оставаться до неприступного застенчивой. Блок расценивал робость как холодность и был вне себя. Он даже жарко и, разумеется, совершенно безосновательно ревновал ее к невзрачному репетитору брата Вани. Разумеется же - молчком. При этом, повторимся, они все время находились на людях, в компании. Подобие встречи наедине произошло в громадном Церковном лесу - общем любимом месте прогулок. Подробностями о том рандеву не располагаем, знаем лишь, что Люба отметила, как ловко Саша умудрился оказать ей знак внимания - подал руку при переходе через ручей, демонстративно переадресовав право помочь остальным барышням их персональным провожатым. Дети!..

Маменькин сынок 

К сожалению, достаточными сведениями о детстве Любы мы также не располагаем. Известно, что она была первой во втором браке дочерью великого химика. Причем, бурный роман Менделеева с уведшей его из семьи юной художницей Анютой Поповой «достиг crescendo» весной 1881-го, когда они вместе путешествовали по Италии и Франции. Люба появилась на свет 29 декабря, и, по существу, оказалась незаконнорожденной: венчание родителей свершилось лишь 2 апреля 1882 г. - священник Адмиралтейской церкви Санкт-Петербурга соединил их за скромное вознаграждение в 10 тысяч рублей. За что и был вскоре лишен сана. Таким образом, даже генетический опыт не способствовал представлениям Любови Дмитриевны о браке, как о чем-то стабильном и нерушимом. Сводные братья-сестры, первая жена папы - все это зримо присутствовало в жизни «принцессочки» и, так или иначе, корректировало формирующееся сознание.

Чего уж в этом смысле говорить о Блоке! - Блок вообще был классический маменькин сынок. Он рос без отца. То есть, папа, конечно, наличествовал, и до самой смерти последнего Саша состоял с ним в переписке. Но рос при маме. И тут мы просто вынуждены хотя бы вскользь коснуться некоторых фактов из истории появления Саши Блока на свет божий.

7 января 1879 года нервная 18-летняя девочка с больным сердцем (Аля Бекетова не закончила даже курса гимназии -доктор обнаружил у нее порок сердца и рекомендовал родителям не доводить дело до экзаменов; правда, по другой версии - с успеваемостью у капризной девочки было не очень) выходит замуж. За 27-летнего, мягко скажем, крайне неуравновешенного приват-доцента А. Л.Блока. И тот моментально увозит ее из отцовского дома в Варшаву, где получает должность.

Живут супруги дурно. Александр Львович вспыльчив, придирчив, злобен даже. Неровный в отношениях с коллегами, он отыгрывается на молодой жене. Бедняжке достается буквально за все: за недостаточное понимание музыки Шуберта, за плохо переписанную страницу его диссертации, за посланный кому-либо из гостей излишне доброжелательный взгляд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное