Александр I. Самодержавный республиканец

«I. Соответственно словам Священных Писаний, повелевающим всем людям быть братьями, три договаривающиеся монарха пребудут соединены узами действительного и неразрывного братства и, почитая себя как бы единоземцами, они во всяком случае и во всяком месте станут подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь; в отношении же к подданным и войскам своим они… будут управлять ими в том же духе братства… для охранения веры, мира и правды.

II. Посему единое преобладающее правило да будет как между помянутыми властями, так и подданными их: приносить друг другу услуги, оказывать взаимное доброжелательство и любовь, почитать всех себя как бы членами единого народа христианского, поелику три союзные государя почитают себя яко поставленными от Проведения для укрепления тремя единого семейства отраслями, а именно Австрией, Пруссией и Россией…»^{259}.

К 1816 году к Священному союзу присоединились все государства Европы, кроме Папской области и Англии. Принц-регент Великобритании и Ирландии (будущий король Георг IV) формально не мог присоединиться к союзу, так как этого не позволяла английская конституция. Рим же не хотел уступать Александру I руководство христианским миром, да еще и идти при этом на союз с протестантами. Более того, в 1816 году папа выпустил буллу, запрещавшую католикам участвовать в библейских обществах, после чего католические страны Европы приняли в отношении этих обществ жесткие полицейские меры.

В ответ российский император отправил в Рим гневное послание: «…папа, отказываясь от него (Священного союза. — Л. Л,), ставит себя в затруднение выбирать одно из двух: или объявить, что основной догмат религии о Боге-Спасителе в его глазах гораздо ниже того догмата, которым он думает подтверждать свои права, или провозгласить оба их как бы отдельным догматом и, следовательно, уподобить христианских государей, не зависящих от его верховной власти, государям, погруженным во мрак язычества. Первое из этих утверждений по существу не может быть явно высказано; второе уничтожает все гарантии светской власти римского папы, потому что он низвергает все добрые отношения, существующие между престолом и Россией, Пруссией, всей Северной Германией и прочими»^{260}.

На родине европейские нововведения российского монарха были встречены обществом не только со скепсисом, но и с изрядной долей обиды за себя и страну. «Русский император, — писал Н. И. Греч, — домогался приобретения ненужного, тяжелого и вредного, как ему предсказывали и друзья, и враги и как доказали последствия и ему, и его преемнику»^{261}. Он же привел забавный аргумент против создания Священного союза, говоря о разительных отличиях между народами, населяющими Европу. По его словам, один умный человек справедливо указал: «Европа населена тремя коренными народами: племя германское (немцы, шведы, датчане, англичане, голландцы) — благоразумное; племя романское (французы, итальянцы, испанцы, португальцы) — бешеное и племя славянское (русские, поляки и пр.) — бестолковое»^{262}. Объединить их в единую семью, по мнению автора, не представлялось никакой возможности.

Еще один мемуарист, М. А. Дмитриев, обращал внимание на другое обстоятельство, связанное с созданием Священного союза. «Все народы Европы, — сетовал он, — пользуясь благодеяниями Александра… начали заботиться о внутреннем своем благополучии… Одна Россия, страдавшая за всех, примирившая и успокоившая всех… ждала, ждала и не дождалась лучшего! — Напротив, всё пошло хуже; Александр отвык от кабинетного труда, перестал заниматься делами, не допуская более в кабинет своих министров… машина внутреннего управления государством или останавливалась за недостатком общего движения, или работала по каждой части управления отдельно»^{263}.

Жизнь Европы между тем продолжалась, и проблем в ней меньше не становилось. С 1820 года ее народы начали активно проявлять недовольство «венской системой», установленной победителями Наполеона. В ответ на конгрессе Священного союза в Троппау в ноябре 1820 года был подписан протокол, предусматривавший возможность применения военной силы для подавления революций и национально-освободительных движений (для членов союза то и другое являлось синонимами). На следующем конгрессе, в Лейбахе в 1821 году, была принята декларация о праве членов союза на прямое вооруженное вмешательство в дела любой страны, которой угрожала революция. Вскоре России пришлось пожинать горькие плоды дипломатической деятельности Александра I. В 1821 году общегреческое восстание против турецкого владычества было поддержано греками, проживавшими на территории России, во главе с флигель-адъютантом императора князем Александром Ипсиланти. Официальный Петербург расценил это восстание как мятеж против законного владыки — турецкого султана (тоже ведь как-никак европейский монарх). Ипсиланти был лишен всех чинов и орденов и оставлен на произвол судьбы, несмотря на мощную поддержку греков российским общественным мнением.