Александр I

Сей час получила ваше милое письмо — от 22-го Августа писано вами, и я, 3-го числа Сентября получила утром, нарочно посылала в Чудово — сколь оное обрадовало мое сердце, увидев милый ваш почерк и названия столь лестные вашему преданному слуге и другу. Я сказала единожды: един гроб заглушит чувства моей к вам благодарности, служить и беречь и любить — одна моя отрада есть. Что вы пишете, все исполню, — я посылала в Буречи смотреть вашу квартиру, но она в мезонине. Степан говорит, что дует. Я думала просить Петра Андреевича Клейнмихеля, но вы пишете, что в Высоком и Прусском поселении приготовить — все сделаю. Также у крестьянских домов посмотрю сама — все будет сделано хорошо; только приезжайте в свое милое Грузине, где ждет ваша слуга. Ах — как я рада, когда получила письмо ваше, — вижу, что любима еще. Что не придет в горестное мое сердце! Дай Бог Государю многие несчетные годы, что любит моего отца, и вам — прошу Бога — о сохранении здоровья вашего. Он один спасет и подкрепит вас…

Настасья Минкина знала заклинательную формулу, произнося которую, Аракчеев и сам умирял и усчастливливал сердце государя: «…слава Богу, батюшка, все благополучно, смирно, тихо». Но знала она и другое: что формула эта была самозаклинанием Аракчеева и произнося ее, он себя умирял и усчастливливал.

И повторяла ее из письма в письмо.

17 августа 1816 года.

…нашла все в доме благополучно и в порядке — люди все здоровы, а также и скот благополучен…

9 сентября 1816 года.

…В доме, слава Богу, все благополучно, и люди все здоровы, — а также скот и птицы благополучны…

11 августа 1820 года.

…У нас в доме все, слава Богу, хорошо — люди здоровы, а также скот и птицы благополучны; лошадей проезжают, как при вас было.

23 августа 1820 года.

…Не говорю о себе, несчастная; скажу, что у нас все, слава Богу, хорошо и благополучно — как по дому, так и о вотчине. Погода становится хороша. Мужики посеялись и косят в болотах сено, женщины жнут овес и прочие работы идут все хорошо; дворовые люди также хорошо ведут себя; в саду очень хорошо; деревья убраны на места.

Источник: Письма Настасьи Федоровны Минкиной к графу А. А. Аракчееву I Сообщ. Н. Богословский II Русский Архив. 1868. Стб. 1656–1673.

Лишенная образования домоправительница угадала то, что вычислили опытные царедворцы. Тот же магнетически воздействующий на адресата мотив, та же заклинательная формула встречаются в письмах самых разных, но так или иначе зависимых от Аракчеева и равно заинтересованных в добром расположении его духа, особ к сиятельнейшему графу.

«В городе у нас очень тихо, все толки, мнения и рассуждения о министерии замолкли, да и город пуст…»[294] — извещает С. Творогов из Санкт-Петербурга 25 июля 1813 года.

«Все у нас, благодаря деснице Всевышнего, хорошо и спокойно»,[295] — делится с графом 4 октября того же года многим Аракчееву обязанный князь Вязмитинов.

«Здесь царствует большой во всем порядок; кронпринц наблюдает и любит его»,[296] — пишет Н. Д. Мянкин из Нотербока 29 августа; год тот же.

«…в поселенном батальоне вашего сиятельства полка все благополучно»,[297] — Федор Фрикен, 13 декабря 1817-го.

«В округе поселения имени вашего сиятельства полка все благополучно»,[298] — П. Клейнмихель, 22 января 1820-го.

Но одно дело — мотив, другое — формула; одно дело — ублажение всесильного временщика, другое — медленное опутывание любовника, привязывание его, приручение.

Этим искусством Минкина также владела в совершенстве; недаром у нее была репутация колдуньи и гадалки. «Говорили, что Настасья, кастелянша графа Аракчеева, была чернокнижница и знала все, что где деется. Гадала ль Настасья по черным книгам — сказать мудрено, а что знала почти все, что делается в графской вотчине — это точно».[299] Впрочем, Аракчеев в современных ему народных преданиях тоже наделен был колдовскими чарами; в той же легенде сообщается:

«Да>и сам-то Аракчеев был хитрый человек. В каждой деревне у него были старухи, которые доносили ему про всякие дела. А мужики и солдаты думали все на Настасью, боялись ее, звали колдуньей. И была такая вера, что от графа ничего не скроешь, концов не схоронишь.

Вот что раз было. Большое было ученье полку. Скомандовали: „ружья на руку!“, а за этой командой должна быть другая: „пли!“ Ружья были заряжены холостыми зарядами. Аракчеев перед командой „пли!“ закричал: „остановись!“, подошел к одному солдату и говорит ему: „Ну-ка, опусти шомпол в дуло!“ Солдат опускает. „А что же какой большой конец торчит?“ — „Виноват, ваше сиятельство!“ — и солдат тут же признался, что хотел убить графа. Подумал малость Аракчеев, да и закричал: „Дать этому солдату чистую отставку и отправить на почтовых в его губернию, чтоб таких негодяев у нас не было!“»[300]