Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Негативному влиянию так называемой «теории отражения» много внимания, в частности, было уделено Е. К. Лигачевым в его книге «Загадка Горбачева». По моему мнению, в этой точке зрения в известной степени проявился старый непрофессиональный подход к прессе как послушному рупору партии. Считаю, что отказ от подобного подхода привел к признанию того, что главное назначение прессы действительно состоит в том, чтобы отражать процессы и события реальной жизни. Сколько бы мы ни спорили, именно они, факты и реальные события жизни, главные объекты того, что появляется на страницах печати, в передачах радио и телевидения, а не директивные указания партийных и государственных властей[212].

Впрочем, тут надо заметить, что публикуемые выше оценки прозвучали от имени Егора Кузьмича годы спустя после его пребывания на посту второго секретаря. Когда они сидели в соседних кабинетах на Старой площади, и Лигачев, и Яковлев избегали публичных споров, если и схлестывались, то за плотно закрытыми дверями на заседаниях Политбюро. Да и став «бывшим», Александр Николаевич не стал сводить счеты со своим заклятым оппонентом.

Однажды, это уже в конце 90-х, корреспондент попросил его прокомментировать отношения с Лигачевым. Яковлев отреагировал сразу и однозначно:

Он человек нормальный. Мы с ним расходились почти по всем идеологическим вопросам, но у нас всегда были вежливые, нормальные отношения. Мы спорили открыто. Если он в чем-то был со мной не согласен, то перед заседанием Политбюро звонил мне: Александр Николаевич, я буду выступать против потому-то и потому-то. Иногда он был прав, иногда нет. Мы наши взгляды никогда на личные отношения не переносили. И он ни одного дурного слова обо мне не сказал. Никогда не присоединялся к этому хору: предатель, шпион![213]

И только однажды съязвил, было это в 1992 году:

Вот сейчас Егор Лигачев написал книгу. Я ее не читал, но слышал — там полно голословных обвинений в мой адрес. Я тоже по заказу японских издателей пишу книгу и размышляю — а почему бы мне не рассказать о фактах, раскрывающих суть Е. Лигачева? Например, помню, как я написал записку по поводу антисемитской книги Романенко «О классовой сущности сионизма». Хлесткая записка получилась, резкая. Предложил записку вместе с книгой разослать по обкомам партии. Лигачев держал ее, держал, месяца два прошло, а потом выяснилось: все острые моменты он из записки вычеркнул и дал указание — разослать только первым секретарям обкомов. И это по поводу откровенного антисемитизма книги! Таких случаев я могу привести сотни. Хотя до сих пор не убежден — буду ли это делать[214].

Не делал…

В высших эшелонах российской власти незатухающее сражение двух титанов многими воспринималось с тревогой. Как же так? Горбачев все время твердит о том, что необходимо консолидироваться и дружными усилиями продвигать вперед перестройку, что вокруг генсека сплотилась команда единомышленников, что Политбюро — это монолит. А на деле?