Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Прослеживая жизненный путь и карьеру Яковлева, автор рукописи вспоминает его стремительный взлет в 50-е и 60-е годы, а затем необъяснимое торможение. Отчего его так долго держали в должности первого заместителя заведующего Отделом пропаганды — и. о. заведующего? Не потому ли, что кого-то «наверху» раздражал этот «слишком умный» партийный работник? Ну, ладно, защитил после учебы в аспирантуре АОН кандидатскую диссертацию, это еще как-то можно было понять. Но в 1967-м уже в должности первого зама пробил себе докторскую степень, раскритиковав теперь в докторской диссертации внешнеполитические аспекты американского империализма. Между тем в аппарате ЦК существовало негативное отношение к тем сотрудникам, которые совмещали научные изыскания с практической работой. Особенное недовольство в таких случаях проявлял «серый кардинал» М. А. Суслов, который всегда считал, что наукой надо заниматься в НИИ, а на Старой площади следует все силы без остатка отдавать написанию справок, записок и отчетов.

И ведь именно тогда, в 1967 году, карьера успешного партработника замедлилась, словно кто-то невидимый, но влиятельный зажег впереди «красный свет».

И уж вовсе не стал кручиниться Александров-Агентов по поводу «канадской ссылки» Александра Николаевича. Автор рукописи, сам имевший ранг чрезвычайного и полномочного посла, замечает, что если это и было изгнание, то получилось оно слишком почетным. И приводит примеры, когда функционеров, занимавших куда более высокие посты в партии, отправляли на дипработу, гораздо менее престижную. Так, секретаря ЦК КПСС и кандидата в члены Политбюро Г. П. Разумовского определили… консулом в Шанхай. Не послом в Пекин, а консулом в китайский город, хотя и крупный. Тот же заведующий Агитпропом Е. М. Тяжельников был направлен послом в отсталую и бедную Румынию.

Александров-Агентов в своем анализе старается быть максимально объективным и одинаково отстраненным от обоих персонажей. Лигачева он тоже не идеализирует, считая, что тот, оказавшись вторым лицом в партии, не избавился от синдрома областного руководителя — человека, которому по плечу решить любые задачи. В Сибири так оно и было — героические усилия, прилагаемые первым секретарем, плюс поддержка Центра, и дело сделано. Но огромная страна — с кучей абсолютно разных региональных проблем, многонациональная, многоконфессиональная, сильно запущенная — это не конкретная область, теперь ты сталкиваешься совсем с иными вызовами.

Е. К. не всегда удавалось преодолеть в себе привычку мыслить областными категориями. В таких случаях он рубил с плеча, и о нем в аппарате в сердцах говорили: «Размахался шашкой, как в области»[225].

И при этом Александр Михайлович соглашается с теми, кто полагал: Лигачев не имел абсолютно никаких амбиций занять кресло генерального секретаря, возглавить партию и страну. Но, не претендуя на первую позицию, он на второй стремился по максимуму использовать данную ему власть.