Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Имелась в виду массовая высылка из Канады засвеченных советских офицеров спецслужб, после которой Яковлев разразился гневной телеграммой в Центр.

А когда визит посла завершился, Крючков позвонил Олегу Калугину, начальнику Управления внешней контрразведки, и сказал ему про Яковлева:

— Осторожнее с ним, он плохо относится к КГБ.

^{О. Д. Калугин, генерал-майор КГБ в отставке 1 марта 1990. [РИА Новости]}

Почему я верю Яковлеву, который говорит, что этот визит состоялся в конце 70-х или в крайнем случае в начале 80-го, но никак не в 83-м? Потому что Олег Калугин, которому с предупреждением («осторожнее с ним») позвонил начальник разведки, занимал свой пост только до июля 1980 года, а затем из-за ссоры с Крючковым был переведен в Ленинград заместителем начальника территориального управления КГБ. И даже в том олимпийском году Крючков ни за что не стал бы предупреждать заподозренного им в связях с американцами Калугина, чтобы он «осторожнее» вел себя с Яковлевым. Тут, как говорится, концы с концами не сходятся.

Но оставим пока за кадром историю взаимоотношений двух персонажей и зададимся вопросом: а представлял ли Александр Яковлев интерес для ФБР или ЦРУ во время своей американской стажировки?

Здесь за ответом далеко ходить не надо. Конечно — да. Присматривались ко всем восемнадцати стажерам, пытаясь понять, кто из них из КГБ, а кто из ГРУ. В том, что по меньшей мере половина именно «с погонами», американцы не сомневались (позже О. Калугин в своей книге напишет, что десять были кадровыми офицерами спецслужб, еще семь негласными агентами и только один Яковлев — «чистым»).

Американские контрразведчики изучали гостей на предмет их возможных слабостей, пристрастия к выпивке, дорогим шмоткам, красивым девушкам. Точно так же действовала и контрразведка в СССР по отношению к гостям из США. Шла хоть и «холодная», но война, все играли по ее правилам.

И, разумеется, вниманием фэбээровцев не был обойден староста группы стажеров, молодой и явно подающий надежды партработник. Возможно, Яковлев даже интересовал американские спецслужбы больше других стажеров. Если такого подцепить на крючок, а затем помочь ему сделать карьеру, поднять до властных высот в СССР, то это и будет самым большим достижением в истории разведки и контрразведки. Никакой полковник или даже генерал Лубянки не принесет Штатам столько пользы (а Советам столько вреда), сколько работающий на американцев крупный советский руководитель.

Но как найти вербовочные подходы к Яковлеву? Выпивает умеренно и свою норму знает, пьяным его никогда не застанешь. К магнитофонам, дубленкам, джинсам и другим вещам, которые в Союзе считались дефицитом, равнодушен. Похоже, к деньгам — тоже. На женщин внимания не обращает, сидит себе целыми днями в библиотеке, читает, что-то выписывает, книжный червь. Возили стажеров в столицу, на Великие озера, показывали им Ниагарский водопад, это были экскурсионные поездки, расслабленные, с непременной выпивкой, так и там Яковлев особых восторгов не проявлял, был на удивление сдержан, а на тех в группе, кто слишком охал и ахал, посматривал снисходительно: молодняк, что с него взять.

Мой близкий товарищ, московский физик Федор С., занимавшийся проблемой сверхпроводимости, проходил подобную годичную стажировку в Хьюстонском университете, но только двадцать лет спустя. Он рассказывал мне, как его и других молодых ученых из СССР плотно опекали агенты ФБР, какие ловушки и провокации им устраивали. Причем все это делалось, как потом выяснилось, по «наводке» официального «куратора» советских стажеров офицера КГБ Мартынова, работавшего под прикрытием нашего посольства в Вашингтоне. Этот Мартынов был завербован фэбээровцами на материальной основе и, опекая стажеров, на самом деле исподволь подводил к ним американцев, склонявших ученых к невозвращению на родину, предательству.

Федор С. и его товарищи после окончания стажировки благополучно вернулись домой, а вот Мартынову не повезло: его выдал тот самый Эймс, и предатель был приговорен к смертной казни. Правда, и Федору та годичная командировка аукнулась: американцы, видимо обидевшись на строптивого русского (не шел на контакт!), надолго закрыли ему въезд в Штаты.

Я это рассказываю к тому, чтобы было ясно, в какой острой обстановке проходили подобные гуманитарные обмены между представителями СССР и США, как спецслужбы обеих сторон пытались использовать в своих целях открывшееся «окно».

Из восемнадцати участников советской группы, приехавшей в США в 1958 году, четверо остались стажироваться в Нью-Йорке, где находился Колумбийский университет, остальные разъехались по другим городам. Вот фамилии той четверки: Яковлев, Калугин, Стожков, Бехтерев. Их поселили на 12-м этаже Джон-Джей-холла — студенческого кампуса, где соседями советских ребят стали аспиранты университета, которые специализировались в сфере бизнеса.