Александр Ясинский

– Надавали подзатыльников. В отряде сразу начался грабеж. С немца снимали сапоги, ремень, срезали пуговицы с подштанников. Я кричал: «Немец мой!», но меня отшвырнули в сторону: «Отвали, шкет!» Вот и вся награда. А немца, признаюсь, было жаль. В сапоге у него нашли ордена и медали. Значит, мне попался доблестный воин.

В другой раз я пригнал из леса летчика. Я возвращался из штаба бригады, куда носил шифровку, и увидел на болоте немца. Ариец, здо- ровый, как бугай, был ранен, но держался с достоинством. Перед рас- стрелом партизаны допросили его. Потом все как обычно: выстрел в затылок и в яму.

…Среди ночи Сашу подняли чкаловцы:

– Беги на пост, предупреди наших: из отряда сбежал партизан.

Саша, хоть со сна, но быстро смекнул: кругом болота, и беглецу не миновать поста, который стоит на пересечении двух просек. Его радо- вала предстоящая встреча с сестрой Тамарой, в составе женской бри- гады она несла там дозор. Он мигом собрался, сунул за пазуху нераз- лучный «вальтер» и выскочил из землянки. Кругом ни зги не видно, но Саша прекрасно ориентировался в лесу. В кромешной тьме он точно вышел на пост. Для пущей важности издалека пальнул в воздух, решил попугать дозорных див. Они выбежали из укрытия и чуть не пристрелили его. Отвалтузили гонца от души.

– Чего зря бабахаешь? Патроны лишние?

Саша проглотил обиду, передал информацию о дезертире и вер-

34

нулся в отряд. Озорная выходка вышла ему боком. Товарищи загляну- ли в ствол и обо всем догадались.

– Стрелял? Сдай оружие!

– Не подходи! Сейчас как жахну в живот! – Саша пришел в бешен- ство. У него хотели отобрать его «вальтер». Давно на этот пистолет зарились в отряде. Нет, не бывать этому!

– Убью каждого, кто подойдет ко мне! – вне себя от злости кричал он, сжимая рукоятку пистолета.

Кончилось тем, что Сашу взяли под арест, заперли на несколько дней в баню. Верный «вальтер» разделил с ним позорное заточение среди шаек. Восьмизарядный пистолет давно понял: его новый хозяин – парень не робкого десятка.

Дозор схватил дезертира в просеке. Им оказался житель одной из ближайших деревень. Он был очень опасен: мог привести в партизан- ский отряд полицаев. Беглеца повесили. Труп висел на осине до вече- ра в назидание всем: так будет с каждым изменником Родины.

– Завтра пойдешь с диверсионной группой на операцию. Выход на рассвете, – предупредил Сашу командир бригады Йода. Операция! Как Саша ждал этого дня! Он перебьет кучу фашистов! О его подвиге узнает Ева, дочка Йоды. Ее смех, похожий на серебряный колоколь- чик, Саша различит из сотни голосов. Скорее бы утро!

Они вышли, едва забрезжило. С собой несли тол, мины нажимно- го действия. Группе приказывалось пробраться во вражеский гарни- зон и взорвать склад боеприпасов. К сожалению, операция сорвалась, диверсанты напоролись на немецкий патруль. В воздух взлетели две белые ракеты, что означало «Отход!».

Уходили, отстреливаясь. Палил из «вальтера» и Саша. Ухлопал ли хоть одного фашиста, он не знает. Вернувшись, группа не досчиталась бойца Мойшу. Сбежал? Но куда? Для еврея надежней леса убежища нет. Прочесывая чащу, партизаны обнаружили Мойшу с дыркой в затылке. Значит, стрелял свой. Особисты из «Смерша» мгновенно вычислили убийцу, то был белорус Мохнач, ярый антисемит. На допросе тот во всем признался. По приговору «тройки» (командир, комиссар, особист) самоуправца казнили через повешение.

Расстрелы и казни считались будничным делом. Вздернуть могли за любую провинность. Например, за НЗ. Всем в отряде выдавался неприкосновенный запас, который приказывалось носить при себе и вскрывать только при чрезвычайных обстоятельствах. В сухой паек

3* 35

входили сухари, кусочки сухой колбасы, сало, соль. Проводились частые проверки. Если замечали, что боец трогал НЗ без надобности, его могли расстрелять. И все же, под страхом смерти, смельчаки сооружали в лесу тайники. Вездесущие и голодные партизанские дети выслеживали заготовителей и пожирали их запасы.

Иметь НЗ в кармане – с этой привычкой Александр Ибрагимович не расставался до седых волос. Сколько уж раз, отдавая костюм в чистку, супруга находила в его карманах засохшие хлебные корочки:

– Опять сухари прячешь!

Этот факт подтвердил и Иван Николаевич Бедный, водитель Александра Ибрагимовича.