Александр II и его время: Кн. 1

Прошло еще несколько месяцев в подготовке к свадебным торжествам. Пока велись переговоры между С.-Петербургом и Дармштадтом, Александр вернулся к своей прежней возлюбленной — Ольге Калиновской.

В переписке родителей Александра она названа лишь буквами «О» и «К».

«Что станет с Россией, — писала в своем дневнике Александра Федоровна, — если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?»

Сам царь был страшно огорчен и озадачен этим увлечением сына. «Саша, — писал он жене, — недостаточно серьезен, он склонен к разным удовольствиям, несмотря на мои советы и укоры...»¹⁸⁹ Императорская чета страдала из-за «слабостей» сына.

Дело разрешилось неожиданным образом. Николай выдал Ольгу Калиновскую замуж за вдовца — мужа ее покойной сестры — богатейшего польского помещика Иринея Ожинского, и Александр прекратил свою связь с ней. Их старший сын впоследствии утверждал, что он был сыном Александра, хотя доказательств этому нет¹⁹⁰.

Итак железная воля отца и увещевания матери оказали на Александра желаемое воздействие...

Будучи наставленной в вероучении нашей церкви, молодая принцесса Мария Гессен-Дармштадтская 5 декабря 1840 г. в Большой церкви Зимнего дворца приняла православие и стала великой княжной Марией Александровной. Свадьба состоялась 16 апреля 1841 г.¹⁹¹, накануне дня рождения Александра, которому исполнялось 23 года. Марии же исполнялось 17 лет.

«...Она была перенесена, — как отмечает А. Ф. Тютчева, — ко двору самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских дворов»¹⁹².

Известно, что Мария Александровна с большим желанием училась русской истории и русскому языку. Она с «благоговейным прилежанием» изучала русскую церковь. Цесаревна, по отзывам современников, чем только могла, изо всех сил своего доброго сердца была при своем свёкре «ангелом-заступницей за всех несчастных, обращавшихся к ней. Никогда строгий царь не отказывал своей доброй невестке в том, что она просила для несчастных»¹⁹³.

Конечно, Мария Александровна могла оказать помощь и из своих средств. Ведь только на карманные расходы ей было пожаловано в год 50 тыс. рублей серебром¹⁹⁴.

От брака Александра с Марией Александровной родилось две дочери и шесть сыновей¹⁹⁵.

Следует отметить, что сохранились довольно любопытные характеристики Марии Александровны.

«В первые годы своего пребывания в России, — пишет П. Долгоруков, — (Она. — Авт.) пользовалась репутацией женщины необыкновенно умной... Ее отчуждение от всех, ее любовь к уединению приписаны были осторожности, глубокомыслию и, наконец, отвращению, которое, как полагали, внушал ей жалкий николаевский двор. Все это придавало ей в России огромную популярность. Наконец, муж ее вступил на престол, тут обаяние упало, всё обнаружилось, и популярность, какой пользовалась императрица в бытность свою цесаревной, совершенно исчезла»¹⁹⁶.

Интересную характеристику жене Александра дает фрейлина Тютчева: «...Когда я впервые увидела великую княгиню, ей было уже 28 лет. Тем не менее она выглядела еще очень молодой. Она всю жизнь сохранила эту молодую наружность, так что в 40 лет ее можно было принять за женщину лет тридцати. Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатление красавицы; но она была необычайно изящна, тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера... Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного на выкат, глаза, смотревшие кротко и проникновенно. Профиль ее не был красив, так как нос не отличался правильностью, а подбородок несколько отступал назад. Рот был тонкий со сжатыми губами, свидетельствовавший о сдержанности, без малейших признаков способности к воодушевлению или порывам, а едва заметная ироническая улыбка представляла странный контраст к выражению ее глаз». Далее она сообщает: «В своем окружении матери, жены, государыни она казалась как бы чужой и неосвоившейся. Она была нежно привязана к мужу и к детям и добросовестно исполняла обязанности, которые налагали на нее семья и ее высокий сан; она, по крайней мере, всеми силами старалась их исполнять, но в самом этом усилии чувствовалось отсутствие непосредственности в этих отношениях...»¹⁹⁷