Читаем Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей полностью

2 ноября 1869 г. была учреждена Особая комиссия для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати под председательством главноуправляющего II отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии С.Н. Урусова. Она должна была составить новый устав о цензуре, который, с одной стороны, предоставил бы льготы печати, а с другой — дал бы возможность административной и судебной властям держать печать в определенных рамках. 4 февраля 1872 г. по распоряжению Александра II было учреждено Совещание для рассмотрения проекта{365} и согласования различных редакций, после чего все работы над проектом были прекращены. В «Кратком историческом очерке законодательной деятельности по цензуре с 1828 по 1874 г.» это объяснялось следующими обстоятельствами: «Вследствие изменившихся вскоре взглядов высшего правительства на дело цензуры и в виду особых политических условий, мысль об издании полного законодательства о печати, с преобладающим значением судебной ответственности, была оставлена. Взамен этого было признано необходимым усилить власть министра внутренних дел как по отношению к отдельным бесцензурным изданиям, так и к изданиям периодическим»{366}. Под «особыми политическими условиями» подразумевались начавшиеся тогда политические процессы над народниками{367}.

В октябре 1880 г. было образовано Особое совещание для пересмотра цензурного законодательства под председательством П.А. Валуева. Министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов и начальник Главного управления по делам печати Н.С. Абаза считали невозможным более сдерживать печать административными мерами и предписали комиссии разработать проект, предусматривавший переход к карательной системе цензуры. В ноябре 1880 г. члены комиссии П.А. Валуев, С.Н. Урусов, Э.В. Фриш и Н.С. Абаза начали разрабатывать основы будущего цензурного устава и в конце февраля представили документы, в которых отмечалось, что авторы не сумели прийти к общему решению по вопросу о подсудности преступлений по делам печати. Не смогли они и разрешить разногласия между Министерством внутренних дел и Министерством юстиции. Валуев настаивал на необходимости возвращения к основным положениям реформы 1865 г. Преступления и проступки печати, по его мнению, должны были подчиняться общему порядку уголовного судопроизводства, т. е. рассматриваться в окружных судах, а все недоразумения, возникающие между цензурными учреждениями и прокурорским надзором, могли разрешаться министром внутренних дел и министром юстиции. Абаза, Урусов и Фриш придерживались другого мнения. Они предлагали сохранить закон от 12 декабря 1866 г.{368}, по которому дела о печати рассматривались в судебных палатах, а полномочия по разрешению разногласий между министерствами передать первому департаменту Сената при участии Министерства внутренних дел.

По новому проекту{369} сохранялись обе цензурные системы — предварительная и карательная. Предполагалось постепенно распространить карательную систему в тех местностях империи, где будет проведена судебная реформа. Норма, дающая право печатать отдельные издания без цензуры, снижалась с десяти до пяти печатных листов для оригинальных сочинений и с двадцати до десяти листов для переводных. От предварительной цензуры освобождались все периодические издания в столицах и в тех городах, на которые распространится действие карательной системы. Исключению подлежали издания для народа, эстампы и рисунки. Денежный залог для освобожденных от цензуры газет в Петербурге и Москве был увеличен: для выходящих более трех раз в неделю — с 5000 до 8000 руб., для еженедельных изданий залог устанавливался в 5000 руб., для остальных — 4000 руб. В проекте предполагалась отмена административных взысканий. Подчеркивалось, что приостановка и прекращение периодических изданий, а также уничтожение книг могут последовать лишь по решению суда. За административной властью были оставлены следующие права: выдача разрешений на новые периодические издания и утверждение ответственных редакторов; воспрещение обсуждения в печати «неудобных» вопросов; получение определенного числа экземпляров каждого издания перед выпуском его в свет; арест и возбуждение судебного преследования. 28 февраля состоялось последнее заседание Особого совещания. После убийства народовольцами Александра II работа комиссии не возобновлялась{370}.

Уже через год после введения в действие Временных правил от 6 апреля 1865 г. началось постепенное ограничение цензурной реформы. Правительство приняло ряд законов, сужавших пределы гласности, расширявших возможности экономического воздействия на печать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука