Александр III - богатырь на русском троне

Осенью 1868 года среди студентов Санкт-Петербургского государственного университета появился новый вольнослушатель Сергей Геннадьевич Нечаев. Этот «Кулибин русской революции» был человечек некрасивый и низкорослый, с горящими глазами и резкими жестами, со скопческим безволосым лицом и тихим голосом, вечно кусающий свои изъеденные до крови ногти. Происхождения он был самого простого: отец — маляр, мать — прачка, сам окончил школу для взрослых. Приехав в Петербург, стал работать учителем Закона Божьего в приходском училище. «Потеревшись же в столице, подышав ее воздухом, надел рукавицы, похлопал ими на морозце, да и сколотил для России ад — написал свой “Катехизис революционера”». «Правильное» будущее страны у Нечаева до мелочей напоминало концлагерь — правда, он еще не придумал слоган Arbeit macht frei, но идеологам нацизма уже было у кого поучиться.

Предусмотрительный, осторожный и зловещий, упорный в достижении своей цели, этот человек был страшен для России. Методы, которыми собирался воспользоваться Нечаев для создания организации, призванной низвергнуть существующий порочный порядок, были принципиально безнравственны. По словам Бакунина, Нечаев предлагал взять за основу «политику Макиавелли и вполне усвоить систему иезуитов». Его жестко централизованная революционная организация была призвана подготовить всенародный бунт и свергнуть правительство.

За несколько месяцев Нечаеву удалось привлечь под свои знамена около 70 человек, мужчин и женщин. Он строил свою организацию из «пятерок». Только один из членов «пятерки» — организатор — входил в вышестоящую структуру; увенчивал эту иерархию таинственный и всесильный комитет. Однако скоро его мистификаторские приемы вызвали протест студента Петровской земледельческой академии Ивана Иванова. Он отказался выполнить очередное распоряжение Нечаева, утверждавшего, что это воля комитета. «Комитет всегда решает точь-в-точь, как вы желаете», — отрезал Иванов и объявил о своем выходе из организации.

Иванов был не только членом центрального московского кружка, но и пользовался в студенческой среде большим влиянием. Авторитет Нечаева оказался под угрозой, которую он поспешил ликвидировать, одновременно «сцементировав кровью» организацию.

21 ноября 1869 года на тихой, почти дачной окраине Москвы, в гроте Петровского парка, четверо членов «Народной расправы» убили Иванова. Убивали неумело, долго и мучительно, били камнями и кулаками, пытались душить руками, и только когда Иванов перестал подавать признаки жизни, Нечаев вспомнил о лежащем в кармане револьвере и выстрелил трупу в голову. Тело бросили в пруд, где его на следующий день обнаружила полиция, которая в течение нескольких недель арестовала убийц. Нечаев успел бежать в Швейцарию.

Подробности убийства попали в газеты и произвели на публику ошеломляющее действие. Ф. М. Достоевский в романе «Бесы», написанном под впечатлением этих отчетов, обобщил явление нечаевщины до общенационального бедствия — «бесовщины». Ему возражал Н. К. Михайловский, популярный критик либерального толка, утверждавший, что «нечаевская история — печальное, ошибочное и преступное исключение». Этот взгляд всячески пропагандировался в советскую эпоху, роман «Бесы» не был включен в Полное собрание сочинений Достоевского. Революционеры должны были представать в истории людьми «с чистыми руками и горячим сердцем».

Это убийство стало пусковым моментом в деятельности «Народной воли». Легко перешагнув через человеческую жизнь, революционеры ставили теперь перед собой более высокую цель: убийство помазанника Божьего. Не публиковавшийся по тактическим соображениям пункт «пять» раздела «д» программы исполнительного комитета «Народной воли» прямо предусматривал организацию заговоров, переворотов и убийств.

Одной из обращенных Нечаева стала юная — ей еще не было 20 лет — дворянка Вера Ивановна Засулич, которая впервые попала в руки правосудия в связи «с письмом, полученным из-за границы для передачи другому лицу». Так она стала фигурантом знаменитого «Нечаевского дела», всколыхнувшего все российское общество. Почти год она провела в заключении, затем отправилась в ссылку. Но революционная деятельность захватила ее настолько, что она уже не мыслила себе жизни без явок, паролей, сходок. Она твердо ступила на тропу войны с правительством, когда, к ее великому негодованию, Нечаев был выдан российским властям, приговорен к 20 годам каторги и умер в Алексеевском равелине.

Вера Засулич показала себя достойной последовательницей учителя: своими действиями она развязала настоящий революционный террор.

Цареубийцы

В 1874 году стихийное движение против существующего порядка разделилось на два главных противоположных направления, по словам Михаила Бакунина, «одно более миролюбивое и подготовительного свойства; другое — бунтовское и стремящееся прямо к организации народной борьбы».