Александр III и двенадцатый век

Конфликт между архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом и королем Англии Генрихом II возник в то время, когда Александр находился в изгнании во Франции. Поэтому он застал папу в ранние критические годы схизмы, когда поддержка западных монархов была для него действительно необходимой. Вследствие этого, поскольку Александр не мог тщательно изучить ситуацию, сложившуюся в Англии, находясь в изоляции, исследователи часто предполагали, что сдержанность Папы или, как могли бы сказать некоторые, слабость, проявленная им в урегулировании дела Бекета, проистекала из страха, что английский король отвернется от него. Несомненно, что схизма повлияла на отношение Александра как к Генриху, так и к Бекету. Тем не менее мы не можем объяснить английскую политику Папы, основываясь только на данном факте. Поскольку дело Бекета было очень сложным и затрагивало в равной степени темпераменты людей, а также принципы и направления в политике. Александр был весьма осторожен, обладал большим опытом и знал цену терпению. Бекет, при всей своей героической храбрости, в своей религиозной преданности и убежденности, что его дело являлось также делом всей Церкви, был упрям и нетерпелив. Невозможно, чтобы две столь разные персоны встретились бы лично, даже если бы не было схизмы.

Разрыв между Генрихом и Бекетом имел как сходные черты, так и несколько отличался от того конфликта, который возник между Папой Александром и императором Фридрихом Барбароссой. Он был похож в том, что затрагивал противоречивую юрисдикцию sacerdotium и regnum (священства и царства) и, таким образом, хотя и рассматривался, очевидно, как локальная проблема, был показателен для всей Европы. Конфликт Генриха II с Бекетом отличался тем, что в нем отсутствовали какие-либо ссылки на универсализм или мировую власть, имперскую или папскую, что могло быть охарактеризовано, по крайней мере в теории, континентальным разногласием. В английском споре также не поднимался специфический вопрос о светской власти. Он был отличен и в том, что хотя отношения между Англией и папством были, к сожалению, натянутыми, кроме краткого периода времени, нормальные церковные отношения не были разорваны.

Как в Германской империи, где император все еще заявлял о своих претензиях на контроль над германской Церковью, так и король Генрих II предложил передать ему управление церковными делами в Англии, Церковь на территории которой существовала со времени норманнского завоевания и была только частично затронута более поздними постановлениями. Он также или его советники, все еще оставались верны представлению о королевстве как о квазирелигиозном государстве, правитель которого прошел через обязательное помазание на царство и должен заботиться обо всех своих подданных, духовенстве и мирянах без существенной разницы.

Наряду с традициями были и инновации. Кроме Сицилии, ни одна западная монархия не продвинулась столь далеко в централизации государства, как Англия. Именно в это время английская монархия стремилась проводить судебные реформы, которые заметно расширяли ее юрисдикцию. Кроме того, норманнское завоевание привело к тому, что Англия оказалась открыта влиянию континентальной Церкви, которая укрепила связь между английской Церковью и Римом. В Англии, так же как в других частях Европы, церковные суды рассматривали большое количество дел, таким образом увеличивая сферу действия канонического права. Поэтому, когда римская Церковь в эпоху Грациана переживала процесс консолидации и расширения судебной процедуры, английская монархия действовала схожим образом. Таким образом, хотя термины «Церковь» и «государство» вводят в заблуждение, когда их используют применительно к Средним векам, дело Бекета довольно хорошо напоминает современную концепцию церковно-государственного спора.

Томас Бекет как архидиакон сначала был товарищем архиепископа Теобальда Кентерберийского, и именно благодаря Теобальду король Генрих назначил его королевским канцлером. Затем, 27 мая 1162 года, Бекет был назван преемником Теобальда. Хотя выборы архиепископа монахами Кентерберийского монастыря были проведены в соответствии с каноническим правом и особыми процедурами, они, без сомнения, выразили волю короля. Генрих II, возможно, надеясь сохранить контроль над английским церковным управлением, которым обладали его предшественники, представлял, что объединяя в одном человеке должности канцлера и архиепископа, ему будет легче достичь этой цели. Складывавшиеся отношения между Бекетом и его сувереном указывали на то, что так и будет.