Александр III и его время

После того как Александр III занемог от резкой опоясывающей боли в пояснице, из Москвы в Петербург был вновь срочно вызван выдающийся клиницист-практик Г. А. Захарьин, который прибыл 9 августа в сопровождении терапевта профессора Н. Ф. Голубова. По признанию Захарьина, после проведённого исследования выяснилось «постоянное присутствие белка и цилиндров, то есть признаков нефрита, некоторое увеличение левого желудочка сердца при слабоватом и частом пульсе, то есть признаки последовательного поражения сердца и явления уремические (зависящие от недостаточного очищения почками крови), бессонница, постоянно дурной вкус, нередко тошнота». Врачи сообщили о диагнозе императрице и Александру III, не скрывая, что «подобный недуг иногда проходит, но в высшей степени редко» (167, с. 59). Как отмечает дочь Александра III великая княгиня Ольга Александровна, «ежегодную поездку в Данию отменили. Решили, что лесной воздух Беловежа, находящегося в Польше, где у императора был охотничий дворец, окажет благоприятное воздействие на здоровье государя…» (112а, с. 225).

Во второй половине августа двор переехал в Беловеж. Вначале император вместе со всеми «выезжал на охоту, но затем стал к ней безразличен. Потерял аппетит, перестал ходить в столовую, лишь изредка велел приносить еду к нему в кабинет». Слухи об опасной болезни монарха росли и давали повод для самых разнообразных и нелепых рассказов и небылиц. «Как рассказывают, — записал 4 сентября 1894 г. Ламздорф, — дворец в Беловежской Пуще, на строительство которого было затрачено 700’000 рублей, получился сырым» (174, с. 70). Подобные домыслы случаются, когда население остаётся без официальных сведений. 7 сентября вездесущая А. В. Богданович занесла в дневник: «В Беловеже, на охоте, он простудился. Началась сильная лихорадка. Ему предписали тёплую ванну в 28 градусов. Сидя в ней, он охладил её до 20 градусов, открыв кран с холодной водой. Пошла в ванне у него горлом кровь, сделался с ним там же обморок, лихорадка увеличилась. Царица дежурила до 3 часов ночи у его постели» (73, с. 180-181). Мария Фёдоровна вызвала из Москвы доктора Захарьина. «Знаменитый этот специалист, — вспоминала Ольга Александровна, — был маленьким толстеньким человечком, который всю ночь бродил по дому, жалуясь, что ему мешает спать тиканье башенных часов. Он умолял Папа приказать остановить их. Думаю, от его приезда не было никакого толка. Разумеется, отец был невысокого мнения о враче, который, по-видимому, был главным образом занят собственным здоровьем» (112а, с. 227).

Ухудшение самочувствия больной приписывал климату Беловежа и переехал в Спалу, охотничье угодье недалеко от Варшавы, где ему стало ещё хуже. Вызванные в Спалу терапевты Захарьин и профессор Лейден из Берлина присоединились к диагнозу Гирша, что у властелина России хроническое интерстициальное воспаление почек. Александр III тотчас же вызвал телеграфом в Спалу своего второго сына. Известно, что вел. кн. Георгий Александрович в 1890 г. заболел туберкулёзом и жил в Аббас-Тумане у подножия Кавказских гор. По словам Ольги Александровны, «папа хотел увидеться с сыном в последний раз». Приехавший вскоре Георгий «выглядел таким больным», что царь «часами просиживал ночью у постели сына» (112а, с. 228).

Между тем 17 сентября 1894 г. в «Правительственном вестнике» появилось впервые тревожное сообщение: «Здоровье Его Величества со времени перенесённой им в прошлом январе тяжёлой инфлюэнци не поправилось совершенно, летом же обнаружилась болезнь почек (нефрит), требующая для более успешного лечения в холодное время года пребывания Его Величества в тёплом климате. По совету профессоров Захарьина и Лейдена государь отбывает в Ливадию для временного там пребывания» (388, 1894, 17 сентября). Греческая королева Ольга Константиновна сразу же предложила Александру III свою виллу Монрепо на острове Корфу. Доктор Лейден считал, что «пребывание в тёплом климате может благотворно подействовать на больного». 18 сентября решили отправиться в Крым и на несколько дней остановиться в Ливадии, прежде чем отплыть на Корфу.

21 сентября царская семья прибыла на пароходе Добровольного флота «Орёл» в Ялту, откуда проследовала в Ливадию. Государь остановился в маленьком дворце, где жил раньше наследником. Дворец этот напоминал своим видом скромную виллу или дачу. Кроме императрицы здесь же разместились великие князья Николай и Георгий Александровичи, младшие дети жили в другом доме. Прекрасная погода, казалось, немного приободрила удручённого болезнью господина страны. 25 сентября он даже позволил себе отстоять обедню в придворной церкви, после чего ездил в Ай-Тодор к дочери Ксении. Однако самочувствие царя не улучшалось. Он никого не принимал и ежедневно катался с супругой в открытом экипаже по скрытым дорогам, временами к водопаду Учан-Су и в Массандру. Только немногие знали о его безнадёжном состоянии. Государь сильно похудел. Генеральский мундир висел на нём, как на вешалке. Появился резкий отёк ног и сильный зуд кожи. Наступили дни жестокой тревоги.