Александр III. Заложник судьбы

После похорон цесаревич с семьей отправился в Гапсель – небольшой городок в Эстляндской губернии. Оценивая поведение Долгорукой во время похорон, Владимир написал ему: «Невыносимо при таких событиях быть связанными с подобными личностями, которые своими низкими сторонами унижают само горе и заставляют поневоле осуждать тех, кого хотелось бы только любить и уважать». Имелся в виду отец.

Жена Владимира негодовала в письме к Александру: «Эта женщина, которая уже четырнадцать лет занимает столь завидное положение, была представлена нам как член семьи. Она является на все семейные ужины, официальные или частные, а также присутствует на церковных службах в придворной церкви со всем двором. Мы должны принимать ее, а также делать ей визиты… И так как ее влияние растет с каждым днем, просто невозможно предсказать, куда это все приведет. И так как княгиня весьма невоспитанна, и у нее нет ни такта, ни ума, Вы можете легко себе представить, как всякое наше чувство, всякая священная для нас память просто топчется ногами, не щадится ничего».

Александр тяжело переживал смерть матери: «Боже, до чего все переменилось с потерей дорогого ангельского существа!»

6 июля, едва лишь прошло 40 дней после смерти жены, император женился на Долгорукой. Венчание состоялось в походной церкви Царскосельского дворца. Вечером того же дня он подписал указ: «Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, Мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом Светлейшей. Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом Нашим детям: сыну Нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии. Мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно ст. 14 Основных законов империи и ст. 147 Учреждения императорской фамилии».

В начале августа цесаревич записал: «Обедали мы у папа́ с братьями. После обеда папа́ сказал Минни и мне зайти к нему в его кабинет и тут, когда мы сели, он объявил нам о его свадьбе, и что он не мог дольше откладывать и по его летам и по теперешним грустным обстоятельствам, и поэтому 6 июля женился на княжне Долгорукой. При этом папа́ нам сказал, что он никому об этом не говорил, нам первым объясняет это, так как не желает ничего скрывать от нас, и потом прибавил, что эта свадьба известна одному графу Лорис-Меликову и тем, которые присутствовали на ней.

Папа́ при этом спросил нас, желаем ли мы видеть его жену и чтобы мы сказали откровенно. Тогда папа́ позвал княгиню Долгорукую в кабинет и, представивши ее нам, был так взволнован, что почти говорить не мог. После этого он позвал своих детей: мальчика 8 лет и девочку Ольгу 7 лет и мы с ними поцеловались и познакомились. Мальчик милый и славный и разговорчивый, а девочка очень мила, но гораздо серьезнее брата. Оставшись у папа́ более часа, мы простились и вернулись домой. Только дома немного пришли в себя после всего нами услышанного и виденного, и хотя я был почти уверен, что так и должно было кончиться, но все-таки весть была неожиданная и какая-то странная!.»

Александр не вписал подробностей. Всем своим видом светлейшая княгиня Юрьевская выражала смущение, поцеловала руку цесаревне, и, скромно потупившись, сказала, что счастлива, но что никогда не позволит выйти из своей прежней роли. Не почувствовать ее фальши было нельзя, Александр произнес через силу: «С того момента, папа, как княжна стала Вашей женой, мы знаем, что нам остается делать…» И, наверное, вспомнил Марию Мещерскую.

Через генерал-адъютанта Д. С. Арсентьева император поставил в известность о новой супруге младших своих сыновей. «Для них это был страшный удар; они питали культ к памяти своей матери, так недавно скончавшейся. Сергей Александрович знал о связи отца, но поставил себе задачей помешать тому, чтобы младший брат его, Павел, что-нибудь узнал об этом», – вспоминала фрейлина Тютчева.

Дочь государя, Мария Александровна, будучи замужем за герцогом Эдинбургским, в письмах к отцу осуждала его: «Я молю Бога, чтобы я и мои младшие братья, бывшие ближе всех к мама́, сумели бы однажды простить Вас». Другие члены царской семьи были обескуражены тем, что Александр Николаевич вступил в брак с Долгорукой, не соблюдя годичного траура по первой жене, в то время как по всей России продолжали служить панихиды об упокоении ее души.

На императора снова готовилось покушение: террористы решили взорвать Каменный мост по Гороховой улице в момент проезда по нему царской кареты. Несмотря на то, что приготовление прошло успешно и мина, сделанная из четырех мешков динамита, была заложена под мост, в назначенную дату 17 августа взрыва не случилось. Существуют разные версии: по одной – опоздал один из террористов, по другой – царь проехал раньше планируемого времени.