Александр Лукашенко: политический портрет

Однако они не учитывали то обстоятельство, что у Лукашенко на руках имелись тоже достаточно сильные козыри. Прежде всего нельзя утверждать, что существует односторонняя энергосырьевая зависимость Беларуси от России. Когда речь идет о странах, через территорию кото­рых проходит газовый и нефтяной транзит (Беларусь, Украина), то можно говорить о взаимозависимости. Об этом свидетельствуют газовые войны, которые периодически вспыхивают между РФ и транзитными государст­вами. И Москва может использовать такое оружие, как прекращение по­ставок газа или нефти только в ущерб себе, ибо экспорт энергоресурсов на Запад - краеугольный камень российской экономики.

Кроме того, в условиях заметного усиления антизападных, антилиберальных настроений в российском массовом сознании и обострения про­тивоборства России с ЕС и США Беларусь все больше рассматривается как важный бастион в борьбе с прозападными «цветными революциями». В такой ситуации попытки Кремля давить на Минск воспринимаются об­ществом и элитой РФ неоднозначно. И это не могла не учитывать команда Путина.

В этом жестком торге с Москвой у официального Минска было еще одно преимущество. Дело в том, что России невыгодно доводить дело до прекращения газовых поставок в Беларусь, ибо когда белорусская сторона начинает «несанкционированный отбор газа» и это ощущают европейские потребители, возникает международный скандал, страдает репутация РФ как надежного поставщика энергоресурсов. Кремль этого боялся и не хо­тел доводить дело до такой развязки.

А Лукашенко скандала не боялся. Его международный имидж и так плохой. Как говорится, если репутация подорвана, то можно жить, уже ничего не стесняясь. Ему было нечего терять, и он мог рисковать. Поэтому белорусские власти в тяжелых газовых переговорах исходили из того, что время работает на них, и брали партнеров на измор. В Минске были уверены, что чем скорее дело приближается к такому нежелательному дня Москвы международному скандалу, тем больше вероятность уступок с ее стороны.

8 декабря 2006 года постановлением правительства РФ были введе­ны экспортные пошлины на поставляемую в Беларусь нефть. В некотором смысле это решение Москвы можно было считать колитическим Рубико­ном. До сих пор было неясно, действительно ли Кремль морально-психо­логически готов к полномасштабной экономической войне с ближайшим союзником. Ведь угроз отказа от субсидирования Беларуси было много и раньше. Но когда дело доходило до их реализации, Москва почти всякий раз отступала, принося в жертву свои экономические интересы ради поли­тических приобретений. Теперь стало ясно, что российское руководство действительно готово к решительным действиям.

Нефтяной рычаг оказался эффективным. Лукашенко дал команду подписать газовые контракты, только получив твердое обещание Москвы отменить решение о введении пошлин на нефть, поставляемую в Бела­русь, ибо со введением этих пошлин российские компании отказывались поставлять нефть на белорусские нефтеперерабатывающие заводы, пото­му что это стало им невыгодно.

Белорусское руководство торговалось очень жестко, но было вы- нуждено совершить жертвоприношение. Компромиссное соглашение по газовым вопросам было подписано 31 декабря 2006 года за две минуты до Нового года. За щадящий, постепенный (к 2011 г.) переходный период к мировым ценам на газ Минек заплатил 50% акций «Белтрансгаза». Для Лукашенко - это страшно дорогая цена. Полный контроль над экономикой страны - это краеугольный камень эффективной власти президента, не­обходимое условие сохранения нынешней политической системы. Кроме того, речь идет о важнейшей составляющей образа главы государства. Он все время повторяет, что не распродал страну, не поделил собственность между олигархами, а сохранил народное достояние. И вот теперь прези­дент взял и продал половину стратегического для страны предприятия, причем «чужому» олигарху.

С достижением газового компромисса за две минуты до Нового года, казалось, ситуация разрешилась ко взаимному удовольствию двух сторон. И конфликт исчерпан. Однако здесь-то и выяснилось, что все еще только начинается. Все ждали газовой войны, но грянула нефтяная война.

Не став дожидаться не только итогов, но даже начала переговоров о нефтяных пошлинах, Минск пошел на эскалацию конфликта с Москвой. Это произошло по двум причинам. Во-первых, заканчивалась нефть на двух белорусских нефтеперерабатывающих заводах. И если бы в течение нескольких дней не удалось договориться, страна могла оказаться в состо­янии острейшего кризиса.