Александр Македонский

Во время зимовки Александр предпринял некоторые перестановки среди управляющих провинциями. Фратаферн блистательно проявил себя в Парфии, и теперь царь передал под его начало также область амардов и тапуров, так как сатрап этих областей совершенно не справлялся со своей задачей. Атропат, управлявший Мидией еще при Дарии, вновь получил эту провинцию вместо ненадежного Оксидата. В Вавилонии после смерти Мазея Александр поставил перса. По всему видно, что царь старался выделить тех своих иранских помощников, которые действительно удовлетворяли его требованиям. И надо признать, что среди них нашлись-таки опытные, вполне лояльные и безупречные в отношении административного управления. Все это имело особое значение, так как Александр мог тогда в последний раз обстоятельно заняться вопросами управления своей империи.

Действительно, зимой 328/27 г. до н. э. положение радикально изменилось: капитуляция согдийского всадничества, группировавшегося вокруг Спитамена, убийство последнего и мир с массагетами — все это позволяло надеяться на скорое окончание мятежа и давало простор новым планам. Мы еще расскажем о том, как мало привлекала Александра мысль блуждать по бесконечным просторам северных пустынь. Сейчас ему было важно освоить ойкумену, т. е. всю заселенную территорию. При этом его, конечно, больше привлекал загадочный Дальний Восток, земля чудес — Индия. Об этом он думал, еще когда основывал Александрию под Гиндукушем. Вот куда устремлялись его мысли, пока он оставался в Навтаке. Но предстояло еще уничтожить последние очаги согдийского сопротивления. Располагались они на юго-востоке горной области и, служа прибежищем недовольным князьям, всегда могли стать опасными. Чтобы нанести по ним последний удар, Александр снялся с зимних квартир слишком рано по согдийскому климату. Поэтому экспедиция была связана с серьезными испытаниями для воинов: сперва весенние грозы, а затем снег в горах, холод и голод. И все-таки за короткое время удалось невозможное, и самому неприступному оплоту непокорных пришлось отказаться от сопротивления перед лицом несомненного технического превосходства македонского войска[227].

Когда Александр, подойдя к Ариамазу, одному из таких горных гнезд, пообещал помиловать сдавшихся, защитники крепости подняли его на смех, так как им казалось, что их вознесшаяся к небу крепость доступна лишь крылатому противнику. Тогда царь призвал к действию своих специалистов по горной войне, которых у него насчитывалось около трехсот. Опытные скалолазы под покровом ночи с помощью веревок и топоров поднялись на отвесную скалу, возвышавшуюся над крепостью. Правда, при этом человек тридцать сорвалось в бездну, но на следующий день крепости Ариамаз ничего не оставалось, как капитулировать.

Вторая, такая же как будто неразрешимая задача возникла при взятии крепости Хориена, защищенной со всех сторон ущельями. Здесь могло выручить только саперное и инженерное мастерство. Используя имеющийся в изобилии хвойный лес, строители соорудили лестницы, с помощью которых спустились на дно ущелья. После этого там был возведен своего рода помост, под которым мог протекать ручей. На помосте неустанно изо дня в день воздвигался настил, который в конце концов должен был заполнить все ущелье. С него и намеревался Александр штурмовать крепость. Если учесть, что одновременно с этими работами приходилось сооружать еще и стены, защищающие от непрерывного обстрела врага, то трудно переоценить высокое техническое мастерство строителей. Того же мнения были и защитники крепости, которые почли за лучшее просить пощады, не дожидаясь окончания этих работ.

Вместе с военным пришел и значительный моральный успех. Александр вообще был склонен к милосердию; случай проявить его представился царю и на этот раз. В крепости Ариамаз была захвачена семья влиятельнейшего из местных владык — Оксиарта, а к этой семье принадлежала Роксана, слывшая первой красавицей в Персии. Александр тотчас же воспылал страстью к этой девушке и принял ее отца с почестями. Пренебрегая правом победителя, Александр решает сделать Роксану супругой и царицей своей громадной державы. Дочь Артабаза, Барсина, сопровождавшая его последние годы и незадолго до этого родившая ему сына, была отпущена. Свадьбу отпраздновали прямо в крепости Хориена торжественно и согласно иранским обычаям. Вполне возможно, что тут сказалась и унаследованная от Филиппа склонность отдаваться без малейшего промедления едва зародившемуся любовному чувству.