Династический принцип в империях диадохов тоже восходил к Филиппу, так как Александр был довольно небрежен в вопросах семейных отношений. Антигониды в Македонии даже сохранили свою верность староплеменной демократии. Птолемеи, Селевкиды и Атталиды считали свои заморские владения в некотором роде семейным достоянием, но полагали, что в этих «копьем завоеванных» странах должно быть установлено абсолютистское, в духе Александра правление. Иначе они не смогли бы справиться с многочисленным населением этих стран. Характерно, что греко-македонские слои здесь даже не стремились разделять с царем управление страной. Они довольствовались общественными свободами, которые давали им известные преимущества в местных условиях. Правители повсюду уничтожали македонские советы знати, не встречая при этом никакого сопротивления. Свои империи они создали после смерти Александра, пользуясь различными хитростями и уловками, но это не мешало им, как некогда Александру, чувствовать себя самостоятельными, независимыми от Македонии властителями. Таким образом, они были последователями Филиппа в том, что придавали особое значение окраинам Средиземного моря, в его национализме и в отношении к местному населению, но отнюдь не в отношении к абсолютистскому строю.
Их правлению тоже были свойственны попытки «облагодетельствовать» население, но при этом они действовали не столь самоуверенно и деспотически, как Александр. В отличие от него для них было важно сохранить расположение греко-македонской верхушки, и они способствовали ее процветанию. Династии и верхушка общества зависели друг от друга. Правительство не навязывало населению своих благодеяний. Учитывались желания и интересы благодетельствуемых. Ведь из высших слоев населения назначались военачальники и чиновники государственного аппарата.
В провинциях сохранилось со времен Александра обожествление царской власти. Это прежде всего относилось к верхушке общества, т. е. к грекам. Немногочисленные потомки македонян этому не сопротивлялись. В Египте, например, обожествляли представителей династии Птолемеев, так же как некогда фараонов. Царям же Македонии не нужны были божеские почести.
На этом можно закончить обзор истории царского дома и принципов, которыми руководствовались диадохи, во многом вернувшиеся к греко-македонскому национализму Филиппа. Создается впечатление, что Александр опередил свое время по меньшей мере на полстолетие, а то и на целый век. Однако влияние Александра распространилось только на развитие государственности в сепаратистски и националистически настроенном обществе и на конкретную политику местных властей. На духовное же развитие своего времени царь влияния не оказал, а ведь мы никак не должны забывать, что Александр был не только политическим деятелем, но и мыслителем-новатором. Его философские принципы больше связаны с развитием прогрессивной греческой мысли, чем с принятой в его время, обремененной государственной и национальной традициями идеологией македонян. То, что в политических устремлениях Александра было преждевременным, в области философии постепенно приходило в соответствие со временем: его идеи, подготовленные софистами и особенно киниками, были подхвачены единомышленниками — Зеноном и школой стоиков.
СЛОВАРЬ АНТИЧНЫХ ТЕРМИНОВ,
ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ТЕКСТЕ [399]