Александр Македонский

Правительницей Карии была назначена царица Ада: в ее лице соединились государственная должность и династическое достоинство, как издавна было принято в этой провинции. Учитывая здешние основанные на материнском праве обычаи, Александр захотел даже, чтобы Ада его усыновила. После ее смерти в качестве наследника он становился законным правителем страны, а сатрапом мог стать один из его сподвижников. Таким образом, Александр впервые объединил местные традиции и государственное право. Это было совершено без труда, так как царский род в Карии уже давно считался эллинизированным.

Таким образом, Александр не считал Малую Азию македонским владением. Вновь завоеванные территории становились провинциями не его родины, а его личными провинциями. Для азиатов он, правда, был господином, но при этом не как македонский царь, а как полководец-победитель, наследующий власть в стране побежденных.

Вот и все, что можно сказать о провинциях. Пока шли бои за Галикарнас, наступила осень. Александр выслал Пармениона с обозами и войском в Великую Фригию. Воинов-молодоженов и военачальников он отправил домой провести зиму у родственников — поступок, снискавший ему благодарность и симпатии. Сам же, отказавшись от зимнего отдыха, отправился завоевывать Ликию и Памфилию, чтобы таким образом лишить Мемнона его базы на юге Малой Азии, прежде всего портов Фаселиды и Аспенда. В Карии он оставил войска для защиты от Мемнона. Царь затребовал новые пополнения из Македонии и вербовал наемников в Греции, так как его войска значительно уменьшились за счет гарнизонов, оставляемых в завоеванных городах.

ЧУДЕСНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ МОРЯ

Еще Филипп нарушил существовавшие традиции, совершая военные походы зимой. Прежде всего зимою легче было покорить горные племена, так как снег преграждал им отступление в горы. Так что в том, что Александр решил выступить с войсками зимой, не было ничего нового. Он хотел завоевать Ликию и Памфилию, воспользовавшись тем, что плохая погода мешала противнику оказать поддержку с моря. Лето следующего года он намеревался использовать для захвата у неприятельского флота последней, южной базы в Киликии и Финикии.

Маршрут проходил в основном вдоль побережья, в области мягкого, бесснежного климата Средиземного моря. Лишь однажды была совершена вылазка в более суровые горные области Внутренней Ликии. Серьезное сопротивление встречали изредка, и то не столько ради защиты власти персов, сколько во имя собственной свободы. В отличие от Мемнона, в руках которого находился лишь стратегически важный Кавн в Карии, Александр захватил все гавани в Ликии и Памфилии, местечко Патару, греческую колонию Фаселиду и персидскую военную гавань Аспенд. Таким образом, враг был лишен главных портов, через которые шла торговля между Киликией и Эгеидой.

Те, кто рассчитывал на двустороннее соглашение о мире с царем, были разочарованы: Александр требовал безоговорочной капитуляции от всех, в том числе и от греков. Только после этого он проявлял великодушие, насколько он мог себе это позволить при полном отсутствии денег. В принципе царь любил людей, но только до тех пор, пока они ему повиновались. Однако отсутствие денег заставляло его быть милостивым в первую очередь к тем, кто преподносил ему больше золотых венков и платил более значительную контрибуцию. Об этом многое могли бы порассказать купцы из Аспенда.

Царь соединил Ликию и Карию в одну сатрапию и отдал ее своему другу Неарху[103]. Это была поистине незавидная должность: и потому, что по соседству находилось войско Мемнона, и потому, что здесь отсутствовала традиция подчинения сатрапам. Ведь при персах обе провинции присоединились к Персидскому государству на добровольных началах и пользовались самоуправлением.

В армии царило приподнятое настроение. Глазам воинов открывались живописные пейзажи. Правда, население страны встретило их без всякого восторга, но македонян вполне устраивала сложившаяся здесь своеобразная обстановка. Было достаточно еды и вина, а с жителями греческих колоний все еще сохранялись добрые отношения. Примечательным нам представляется в этом плане маленький эпизод.

Несколько лет назад Аристотель познакомил царя с поэтом и драматургом Теодектом. Фаселида была родным городом к тому времени уже умершего поэта. Здесь находилась его статуя. Однажды вечером Александр со своими собутыльниками отправились к статуе. Вспоминая веселого друга, надевавшего во время пирушек венки на голову, они украсили его мраморную статую венками со своего праздника. Этот непримечательный эпизод показывает, как беззаботен и весел был Александр в свои двадцать три года.