Читаем Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы полностью

Убийство Филоты и участников заговора доставило огромное удовольствие Александру: теперь он почувствовал себя могущественным, как бог. От его слова зависела жизнь и смерть не только персов, бактрийцев, но и македонян. И царь решил продолжить кровавое действо.

Третий год томился в походной тюрьме Александр Линкест. Его также обвиняли в попытке убить царя, но даже Александр не осмеливался лишить его жизни. Дело в том, что Линкест приходился зятем Антипатру, который управлял Македонией в отсутствие царя. Естественно, смерть Линкеста могла сделать Александра царем без царства, но теперь ситуация изменилась. Антипатр продолжал управлять Македонией и просил помиловать зятя, но Александр был уже не просто царь – он почувствовал себя богом, а боги не могут бояться смертных. Несчастного Александра Линкеста царь велел доставить на суд македонян.

Курций Руф пишет:

Итак, Александра привели из-под стражи и велели ему говорить. Но хотя он обдумывал оправдательную речь в течение трех лет, от смущения и волнения он сказал мало из того, что подготовил; под конец ему изменила не только память, но и рассудок. Ни у кого не было сомнения, что его волнение свидетельствует об упреках совести, а не о слабой памяти. Итак, воины, стоявшие к нему ближе, пронзили его копьями, пока он еще боролся со своей забывчивостью.

Волей-неволей Александру пришлось убить и любимого войском Пармениона, который считался лучшим другом Александра. Теперь же старый полководец был поставлен правителем Мидии; в его распоряжении находилась царская казна в 180 тысяч талантов и преданное войско. По одному из предположений Арриана, если Парменион и не участвовал в заговоре, «то теперь, после гибели сына, страшно было бы оставить его в живых; слишком высоко ценил его не только Александр, но и все войско, не только македонское, но и чужеземное; часто в очередь и без очереди командовал он ими по приказу Александра и к общему удовольствию».

Самыми громкими победами Александр и его отец, Филипп были обязаны Пармениону. Именно он, по словам Плутарха, побуждал Александра к походу на Азию. И этот поход принес Пармениону больше горя, чем славы. Из трех сыновей двое погибли раньше. Третий же, Филота, убит после долгих истязаний по воле Александра. Впрочем, Парменион так и не узнает о смерти последнего сына. Александр действовал молниеносно, без лишних раздумий и угрызений совести: ведь убийцам необходимо было достичь столицы Мидии раньше, чем туда попадут столь же стремительно разлетавшиеся слухи о смерти Филоты.

Исполнителем приговора для Пармениона был избран Полидамант – любимец старого полководца, обычно в сражениях находившийся подле него. Выбор был неслучаен, ибо приблизиться к Пармениону свободно мог человек, которому тот доверял, если даже молва о смерти сына дошла до Экбатан. Чтобы и вовсе не возникло препятствий, царь вручил два письма для Пармениона: одно от него, второе якобы от сына (перстень с печатью Филоты находился у Александра).

Александр видел, что его приказ очень смутил Полидаманта, но не сомневался, что он будет исполнен в точности. Царь приказал схватить младших братьев Полидаманта и держать их в качестве заложников.

Убийце в Мидии должны помочь стратеги Пармениона: Клеандр, Ситалк и Менид – Александр обещал разделить между ними войско и власть Пармениона. Курций Руф описывает последние мгновения жизни старого полководца.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное