Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

Парменион прогуливался в роще, окруженный военачальниками, которым царь в своих письмах предписывал его убить. Для исполнения предписания они установили момент, когда Парменион начнет читать письма, которые ему передаст Полидамант. Последний, изобразив уже издали, как только его заметил Парменион, радость на лице, побежал, чтобы его обнять. Когда они обменялись взаимными приветствиями, Полидамант передал Пармениону письмо, написанное царем.

Парменион, ломая печать письма, спросил, что делает царь. Тот ответил, что он узнает об этом из самого письма. Парменион, прочтя его сказал:

– Царь готовит поход против арахосиев. Деятельный человек, он никогда не знает отдыха. Однако, достигнув столь большой славы, он уже должен беречь свою жизнь.

Затем он стал читать другое письмо, написанное от имени Филота, и на его лице отразилась радость. Тут Клеандр вонзил ему в бок меч, а затем перерезал горло; остальные также пронзили его, уже мертвого.

Оруженосцы, стоявшие у входа в рощу, узнав об убийстве, причина которого им была непонятна, бросаются в лагерь и тревожной вестью поднимают воинов. Те, вооружившись, сходятся к роще, в которой было совершено убийство, и заявляют, что если Полидамант и остальные участники преступления не будут выданы, то они сломают стену, окружающую рощу, и прольют кровь за кровь своего военачальника. Клеандр велит впустить их главарей и читает им письмо царя к воинам о кознях Пармениона и с приказом отомстить. Объявление воли царя пресекло если не гнев, то, во всяком случае, мятеж. Большинство воинов разошлись; остались немногие, просившие разрешения хотя бы похоронить тело своего военачальника. Клеандр долго отказывал им в этом, боясь оскорбить царя. Затем, когда их просьбы стали более настойчивыми, он разрешил похоронить обезглавленное тело, считая необходимым устранить причину их недовольства. Голова Пармениона была послана Александру.

Таков был конец Пармениона, славного как на войне, так и в мирное время. У него было много удач без царя, царю же без него не довелось совершить ни одного великого дела. Он умел угождать царю, требовавшему всеобщего подчинения своему счастью. В свои 70 лет он с юношеской энергией исполнял обязанности военачальника и часто даже рядового воина; быстрый в решениях, смелый в их исполнении, он был любим военачальниками и еще более воинами.

Юстин пишет, что «в лагере все начали роптать, сожалея о смерти невинного старика и его сына, между прочим говорили, что и им всем не приходится ждать ничего лучшего».