Александр Македонский. Книги 1-10

Олимпиада обернулась и метнула на сына холодный взгляд, в ее глазах блеснул свет, как у появившейся прошлой ночью змеи.

— Ты воплотил мои сны и последовал за моим духом сквозь лес: бестелесный образ, как тень мертвых. Поскольку ты — часть меня и обладаешь божественной силой.

— Это был не сон, — прервал ее Александр. — Я уверен, что видел все это наяву.

— Бывают места и времена, в которых сон и реальность путаются; бывают люди, способные пересекать пределы реальности и уходить в края, населенные тайной. Когда-нибудь ты покинешь меня, и мне придется уйти из моего тела и улететь в ночь, чтобы видеть тебя, слышать твой голос, твое дыхание; чтобы быть рядом с тобой, когда я буду нужна тебе.

Оба не проронили больше ни слова, пока солнце не поднялось высоко в небо. На Беройской дороге их встретил Гефестион. Александр спешился и побежал ему навстречу.

— Как тебе удалось нас найти? — спросил он.

— Твой Букефал оставляет следы, как дикий бык. Это было нетрудно.

— Что нового?

— Ничего особенно нового сказать не могу. Я отбыл вскоре после вас. Но, наверное, царь так напился, что не стоял на ногах. Думаю, его помыли и уложили спать.

— Думаешь, он вышлет за нами погоню?

— Зачем?

— Он хотел убить меня.

— Он просто напился. А как только проснется, сразу спросит: «Где Александр?»

— Не знаю. Мы много наговорили друг другу. Это трудно забыть обоим. И даже если отец захочет забыть это, всегда найдется кто-нибудь, чтобы тут же напомнить.

— Все может быть.

— Ты сказал Евмену про собаку?

— Первым же делом.

— Бедный Перитас. Ему будет плохо без меня: он подумает, что я его бросил.

— Не только ему будет без тебя плохо, Александр. Я бы тоже не вынес твоего отсутствия — потому и решил отправиться за тобой.

Они пришпорили коней и догнали Олимпиаду.

— Приветствую мою царицу, — сказал Гефестион.

— Здравствуй, мой мальчик, — ответила Олимпиада. И они вместе продолжили путь.

***

— Где Александр?

Филипп только что вылез из ванны, и женщины растирали ему плечи и спину льняным полотенцем. Подошел адъютант:

— Его нет, государь.

— Вижу, что нет. Надо позвать.

— Я хотел сказать, что он уехал.

— Уехал? Куда?

— Никто не знает, государь.

— А! — крикнул Филипп, швырнув на пол простыню, и голый начал широкими шагами расхаживать по комнате. — Я хочу, чтобы он сейчас же попросил у меня прощения за свои слова! Он выставил меня посмешищем перед гостями и женой. Разыщите его и немедленно приведите ко мне! Я разобью ему морду в кровь, я изобью его до…

Адъютант побледнел и стоял, ничего не говоря.

— Ты слушаешь меня, ради Зевса?

— Я слушаю тебя, государь, но Александр отбыл вскоре после того, как вышел из пиршественного зала, а ты был слишком… слишком не расположен принимать меры в отношении…

— Ты хочешь сказать, что я слишком напился, чтобы отдавать приказы? — заорал ему в лицо Филипп.

— В действительности, государь, ты не приказывал, и…

— Позовите царицу! Быстро!

— Которую, государь? — спросил адъютант в еще большем смущении.

— Которую, несчастный? На что мне эта девчонка? Позови мне царицу, быстро!

— Царица Олимпиада отбыла вместе с Александром, государь.

Ругань монарха была слышна даже в караульном помещении в глубине двора. Чуть погодя по лестнице сбежал царский адъютант, раздавая приказы всем, кто попадался на пути. Попавшиеся вскакивали на коней и в полный карьер отбывали во всех направлениях.

В этот день одна за другой прибывали иностранные делегации, и Филиппу пришлось принимать их, приветствовать и благодарить за роскошные свадебные подарки. Эти обязанности заняли все утро и день.

К вечеру царь устал как собака и пребывал в отвратительном настроении. И дело было не только в неделе праздников и пиршеств, но и в чувстве одиночества — впервые оно навалилось на него так тяжко.

Он отправил Эвридику спать, а сам поднялся на крышу и в свете луны долго ходил туда-сюда по обширной террасе. Вдруг в западном крыле дворца послышался настойчивый лай, а потом нескончаемый захлебывающийся вой.

Перитас понял, что Александра нет, и выражал луне свое отчаяние.

ГЛАВА 30

Через неделю трое беглецов добрались до Эпира и явились к царю Александру.

Молодой монарх уже знал обо всем случившемся, так как его осведомители пользовались эффективной системой срочной передачи сообщений и им не приходилось пробираться окольными путями.

Царь лично вышел встретить гостей, долго и тепло обнимал старшую сестру и племянника, а под конец и Гефестиона, с которым успел довольно хорошо познакомиться, когда гостил при дворе Филиппа в Пелле.

В этот вечер они спали в охотничьем домике, а через пару дней утром с почетным эскортом отправились в царскую резиденцию в Бутроте. Приморский город был мифическим сердцем маленького царства Эпир. Согласно легенде, там родился Пирр, сын Ахилла, приведший с собой в рабство вдову Гектора Андромаху и троянского прорицателя Гелена. Пирр сделал Андромаху своей наложницей, а потом передал ее Гелену. Как от первого, так и от второго союза родились дети, которые поженились между собой и дали начало царской династии.