Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира

– И правильно, именно так мы победили на Гранике и при Иссе.

– На Гранике силы были примерно равны, а при Иссе нам в известной степени повезло. Теперь же речь идет о миллионном войске. Ты хорошо понял? Миллион. Сто мириадов. Ты умеешь считать? Это не умещается в голове. И все-таки я подсчитал: если их выстроить в шесть рядов, они протянутся справа налево больше чем на три стадия. А боевые колесницы? Как поведут себя наши солдаты перед этими страшными машинами?

– А я тут при чем?

– Сейчас скажу, – вмешался Евмолп. – Великий Царь отправит занять Тапсакский брод сатрапа Вавилонии Мазея, свою правую руку, старого лиса, который знает каждую пядь территории отсюда до Инда. Мазей возьмет с собой тысячи греческих наемников, закаленных воинов, которые дадут вам похаркать кровью. А еще знаешь что? Мазей хорошо ладит с этими ребятами, потому что по-гречески говорит получше тебя.

– И все-таки я не понимаю, в чем беда.

– С некоторых пор Мазей впал в глубокое уныние. Он убежден, что держава Кира Великого и Дария приблизилась к своему закату.

– Тем лучше. И что?

– А то, что человек, передавший мне эти сведения, очень близок к Мазею. И возможно, он бы смог потолковать со стариком. Я все объяснил?

– И да, и нет.

– Если вам случится встретиться, поговори с ним, – сказал Евмен. – Неарх может узнать его, так как несколько раз видел на Кипре.

– А потом?

– Миллионному войску мы можем и проиграть. Помощь бы нам не помешала.

– Вы хотите, чтобы я склонил этого замечательного сатрапа к предательству?

– Что-то в этом роде, – подтвердил Евмолп.

– Я поговорю об этом с Александром.

– Ты с ума сошел! – запротестовал Евмен.

– Иначе ничего не выйдет.

Евмолп покачал головой:

– Юнцы, не желающие слушать, думающие, что все знают… Что ж, делай по-своему, сломай себе голову.

Он вышел в сопровождении секретаря, и вскоре они наткнулись на Александра, который вывел Перитаса порезвиться на море. Пес начал яростно лаять в их сторону, и Евмен, посмотрев на него, а потом на осведомителя, спросил у Евмолпа:

– Из чего сделан твой парик?

Отряду Гефестиона потребовалось шесть дней, чтобы дойти до берегов Евфрата у Тапсака. В городе было полно купцов, путешественников, животных и всевозможных товаров, – казалось, его заполняли люди из половины мира, так как только в этом месте великую реку можно было перейти вброд.

Хотя город и располагался в глубине материка, он имел финикийские корни и его название собственно и означало «брод» или «переправа». Смотреть в Тапсаке было особенно не на что: там не было ни памятников, ни храмов, ни даже площадей со статуями и портиками, и все же он был очень оживленным благодаря нарядам своих обитателей, выкрикам купцов и неимоверному числу проституток, которые занимались своим ремеслом с погонщиками мулов и верблюдов, работавших на берегах великой реки. Говорили там на своеобразном общем языке, сложившемся из обрывков сирийского, киликийского, финикийского и арамейского с примесью некоторых греческих слов.

Гефестион провел начальную рекогносцировку и вскоре понял, что вброд перейти не получится: в горах уже начались дожди и река поднялась. Не было другого выхода, кроме строительства моста, и финикийские плотники под руководством Неарха принялись за работу. На каждой доске была выжжена буква из их алфавита, обозначавшая определенное место, чтобы шипы плотно подходили к пазам, соединяя доски.

Когда понтонные баржи были готовы, началось собственно возведение моста. Моряки подгоняли баржу на место, ставили на якорь, прицепляли к предыдущей, а потом делали настил и устанавливали перила. Но как только начались работы, появились войска Мазея – сирийская и арабская конница с греческой тяжелой пехотой. Они тут же принялись беспокоить строителей: вторгались на середину реки, метали зажигательные стрелы, посылали вниз по течению пропитанные нефтью горящие плоты, которые ночью неслись по реке, как огненные шары, и с большой скоростью врезались в сооружение Неарха.

Так проходили дни, не принося существенного перевеса ни одной из сторон, и приближался момент, когда должно было подойти войско Александра с десятью тысячами коней и двумя тысячами повозок с провизией и обозным имуществом. Гефестиону претила мысль о том, что он окажется не готов к этому. Он часто совещался с Неархом в поисках решения. Однажды ночью, когда оба друга сидели на речном берегу, обсуждая, что же им предпринять, Неарх вдруг хлопнул Гефестиона по плечу:

– Смотри!

– Что?

– Вон там человек.

Гефестион посмотрел в указанном направлении и увидел на противоположном берегу одиноко стоящего всадника с зажженным факелом в руке.

– Кто это может быть?

– Похоже, кто-то хочет поговорить с нами.

– Что будем делать?

– Я бы сказал, тебе нужно пойти. Возьми лодку, пусть тебя перевезут поближе. Выслушай, чего он хочет. В случае чего мы постараемся тебя прикрыть.

Гефестион согласился. Он велел отвезти себя к другому берегу и оказался перед загадочным всадником.

– Здравствуй, – произнес тот на безупречном греческом.

– Здравствуй и ты, – ответил Гефестион. – Кто ты?

– Меня зовут Набунаид.

– Чего ты хочешь от меня?