Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира

Евмен вышел, а друг остался обдумать его слова и при свете лампы еще раз пробежал глазами по строкам своей «Истории похода Александра». Через некоторое время раздался голос слуги:

– Господин, тут какой-то человек. Прибыл вместе с новобранцами из Македонии. Он уже давно тебя ищет. Ему нужно поговорить с тобой.

– Пусть войдет, и налей нам чего-нибудь выпить.

Человек вошел и представился. Его звали Эвоним, он родился в Византии, но жил неподалеку от Неаполиса во Фракии. Великий ученый из Стагира передал ему послание, чтобы вручить Каллисфену, оплатил хлопоты и пообещал, что адресат заплатит еще.

– Я Каллисфен, – сказал историк, засунув руку в кошель, – вот тебе два новеньких статера за твою любезность. А теперь можно получить послание?

Человек протянул письмо, спрятал деньги, выпил кубок вина и ушел.

В письме говорилось:

Аристотель – своему племяннику Каллисфену

Здравствуй!

Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии. Я же, к несчастью, мучаюсь болями в плече, которые не дают передышки даже ночью. Не знаю, где тебя настигнет мое письмо и пребываешь ли ты в лучшем расположении духа. С некоторых пор ко мне приходит от Александра множество редких растений и животных для моей коллекции, из чего я заключаю, что вы все дальше углубляетесь в отдаленные, малоизведанные земли.

Что касается меня, то, когда не занят в Академии, я возвращаюсь в Македонию и Фракию, чтобы продолжать мое расследование. Человека, назвавшегося Никандром, соучастника Павсания в убийстве Филиппа, на самом деле зовут Евпит. Как я уже сообщал тебе в одном из моих прежних писем, у него есть дочь, которая укрывается в храме Артемиды во Фракии, в окрестностях Салмидесса. С помощью людей Антипатра я разыскал эту дочь и укрыл ее в надежном месте, где отец имел возможность увидеться с ней и убедиться, что должен заговорить, если хочет получить ее обратно.

Надеюсь, он рассказал нам все, что знал, то есть что Павсания убил один из эпирских стражников, бывший в действительности заодно с убийцами царя, и что ему, Евпиту, было поручено подыскать укрытие для этого стражника и помочь ему исчезнуть. Следы, похоже, опять ведут к царице-матери, но лучше рассуждать непредубежденно, пока все окончательно не прояснится.

Этот человек еще жив и скрывается в горной деревушке в Фокиде, неподалеку от Алиарта. Туда я и собираюсь отправиться, как только погода, в настоящее время прескверная, немного улучшится и боли в плече дадут мне передышку.

Береги себя.

Каллисфен свернул письмо, погасил лампу и улегся, стараясь думать о чем-нибудь навевающем сон.

Войско выступило через несколько дней, и вечером накануне отправления все товарищи Александра и командиры крупных частей фаланги и конницы гетайров получили от царя дары – серебряную конскую сбрую на персидский манер и пурпурные плащи. Никто не посмел отказаться, даже Клит Черный, но ни он, ни Филота не воспользовались подарками. Статиру с ее придворными дамами царь отправил в Экбатаны; оттуда она поехала в Персеполь навестить могилу своего отца. Александр с сожалением расстался с ней.

– Ты будешь думать обо мне? – спросила его царевна, пока служанки готовили ее к отъезду.

– Все время, даже в гуще битвы, даже когда окажусь так далеко, что наши созвездия будут видны над самым горизонтом. И ты тоже думай обо мне, моя нежнейшая жена.

– Ты возьмешь с собой Багоя? – спросила Статира с едва заметной ноткой неприязни в голосе.