Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира

Дождь шел всю ночь. Страшно грохотал гром, молнии освещали деревья и хижины, на краткий миг похищая их у темноты. Наутро выглянуло солнце, и когда царь вышел из шатра, то перед ним стоял Аристандр.

– Что случилось?

– Смотри. Это он. – Ясновидец указал на скелетоподобного голого человека, сидевшего под баньяном.

– Кто он?

– Тот голый человек из моего кошмара.

– Ты уверен?

– Я сразу его узнал. Он уселся там вчера вечером. И оставался в неизменном положении, неподвижный как статуя, всю ночь под бушевавшей непогодой, не дрогнув, не моргнув глазом.

– Кто он?

– Я спросил других индийцев. Никто его не знает. Никто с ним не знаком.

– У него есть имя?

– Не знаю. Думаю, это самана, один из их философов-мудрецов.

– Отведи меня к нему.

Увязая в жидкой грязи, покрывавшей весь лагерь, они приблизились к дереву и остановились перед таинственным пришельцем. Александру сразу вспомнился Диоген, голый философ, которого он встретил теплым осенним вечером, когда тот лежал, растянувшись перед своей амфорой, и теперь царь ощутил, как от волнения в горле встал комок.

– Кто ты? – спросил он.

Человек открыл глаза и уставился на него горящим взглядом, но не раскрыл рта.

– Ты голоден? Хочешь пойти в мой шатер? – Царь обернулся к Аристандру. – Скорее, пусть придет толмач.

Когда привели толмача, он повторил:

– Ты голоден? Хочешь пойти в мой шатер?

Человек указал на маленькую мисочку перед собой, и толмач объяснил, что бывают такие святые люди, аскеты, ищущие вечного невозмутимого покоя; они живут на милостыню, и им достаточно горстки вареного болотного зерна, ничего больше.

– Но почему он не хочет войти в мой шатер, обсушиться, согреться и досыта поесть?

– Это невозможно, – сказал толмач. – Это нарушило бы его путь к совершенству, к растворению в окружающем, к единственно возможному покою, к единственно возможному освобождению от страданий.

«„Панта рей“[57], – подумал Александр. – Идеи Гераклита… Все растворяется во всем, и все создается заново в другой форме. И сознание тоже… Крушение как единственная надежда…»

– Дай ему его пищи, – велел он, – и скажи, что я буду счастлив поговорить с ним, когда он захочет.

Толмач ответил:

– Он сказал, что поговорит с тобой, как только выучит твой язык.

Александр поклонился мудрецу и вернулся в свой шатер. Между тем трубы протрубили войску сбор, и оно двинулось в направлении Гифаса, последнего притока Инда, последнего препятствия на пути к бескрайней глубинной Индии, к Гангу и сказочной Палимботре, на пути к берегам последнего Океана.

Войско углубилось в редкий подлесок, который по мере приближения к реке постепенно становился все гуще. На второй день опять хлынул проливной дождь. Он продолжался весь третий день и четвертый. Индийцы-проводники объяснили, что сейчас сезон дождей и обычно он длится шестьдесят дней. Когда солдаты Александра вышли к берегам Гифаса, река поднялась и замутилась. Царь собрал в своем шатре военный совет. На совете присутствовал флотоводец Неарх, его заместитель Онесикрит, отличившийся в последних операциях по форсированию рек и спуске по Инду из Аорна в Таксилу; а также – Гефестион, Пердикка, Кратер, Леоннат, Селевк, Птолемей и Лисимах. Старой гвардии Филиппа больше не существовало, и командующими всех больших боевых соединений стали бывшие юноши из Миезы.

Присутствовал также союзный индийский царь по имени Фагай, прекрасно знавший местность по ту сторону Гифаса.

Александр начал:

– Друзья мои, мы уже дошли туда, куда никогда еще не заносило ни одного грека. Мы находимся дальше тех мест, где бывал бог Дионис в своих скитаниях. И это – благодаря вашей беспримерной отваге, вашей исключительной стойкости, вашему героизму и героизму ваших солдат. Осталось сделать еще один великий шаг. Мы перейдем последний приток Инда, и больше не останется препятствий нашему продвижению к Гангу и берегам Океана. И там, на берегах Океана, мы завершим наш поход, самый грандиозный из всех, что когда-либо предпринимали люди или боги. Мы воплотим в жизнь величайшую мечту. А сейчас, полагаю, Неарх должен сообщить нам план по форсированию реки, после чего командиры боевых частей изложат свою точку зрения на предстоящий переход.

В это время над шатром прогремел гром такой силы, что все на столе затряслось. Несколько мгновений после этого все молчали, и шум дождя казался неправдоподобно громким.

Птолемей быстро переглянулся с Селевком и заговорил первым:

– Послушай, Александр, мы ли не следовали за тобой? Знай, мы готовы идти за тобой и дальше, идти в грязи, по болотам, среди змей и крокодилов, мы готовы пересечь новые пустыни и новые горы… Мы готовы идти за тобой до пределов земли, но твои солдаты – нет.

Александр изумленно посмотрел на друга, словно не веря собственным ушам.

– Твои солдаты отдали тебе все свои силы без остатка. Им больше нечего отдавать.

– Неправда! – воскликнул Александр. – Они разбили Пора и захватили десятки городов!