Александр Маккуин. Кровь под кожей

Дни, последовавшие после смерти Джойс, – она скончалась 2 февраля в больнице в Ромфорде в возрасте 75 лет – прошли для ее близких в каком-то тумане, но Тони вспоминает, как Ли приехал в родительский дом на Роуэн-Уок. «Ли сидел на кушетке опустив голову; очевидно, он был очень огорчен». Тони сказал ему: «Ничего, Ли, ничего». – «Угу», – буркнул Ли в ответ. «И больше он никому ничего не сказал… Он уехал, а на следующий день, кажется, он позвонил мне по телефону. Хотел узнать, что мама говорила [перед смертью. – Э. У.]. Я ответил: «Она сказала, что любит тебя, и чтобы ты не вздумал покончить с собой». И больше он не объявлялся».[970] Через несколько дней Джеки зашла к брату. Она обняла его, говорила о том, как его любит. «Он был потерянным, – вспоминает она. – Я была потрясена тем, что он позволил мне до себя дотронуться, потому что обычно он не любил, когда к нему прикасались. Когда они с его личной помощницей уходили, он на пороге обернулся и помахал мне рукой. Мне показалось, что это не похоже на Ли, ведь обычно он просто бросал «Пока» и уходил. Но в тот день я немного успокоилась. Рядом со мной он превратился в ребенка».[971] 3 февраля Маккуин написал в своем аккаунте в «Твиттере»: «Знайте, что вчера умерла моя мама, если меня нет у нее, не будет и у вас. Покойся с миром, мама…» Через несколько секунд он сделал еще одну запись: «Но жизнь должна продолжаться!!!!!!» В субботу 7 февраля он написал: «Неделя выдалась паршивой, но друзья замечательные, а теперь я должен снова взять себя в руки и закончить Hell’s Angels & Prolific Daemons!!!!!!!!!!!!» Он имел в виду последнюю коллекцию, навеянную фламандскими живописцами – Хансом Мемлингом, Хуго ван дер Гусом и Иеронимом Босхом, византийскими иконами, резчиком по дереву Гринлингом Гиббонсом и Жаном Фуке, чью «Деву Марию» Ли уже использовал в коллекции «Жанна». Однако он не мог даже думать о работе; он заперся в своей квартире.

«За несколько дней до смерти он позвонил мне; я сразу понял, что он опять мешал спиртное и наркотики, – говорит Арчи Рид. – «У моей собаки нашли рак, и мне нужно решить, усыплять ее или нет». Арчи возмутился, по его мнению, эгоцентризмом Ли и в разговоре назвал его «самодовольной сучкой». «У меня свои проблемы, так что иди и прими снотворное, – посоветовал он Маккуину. – Завтра я загляну к тебе, приготовлю ужин, и мы обо всем поговорим». Но больше Ли не объявлялся.[972] Он начал символически прощаться с близкими. 8 февраля он поговорил с племянником, Гэри Джеймсом Маккуином, и попросил его сделать надгробие для Джойс, непременно с фигурой ангела. «Он хотел, чтобы ангел как бы парил», – вспоминает Гэри.[973] Потом Ли позвонил Джанет и сказал, что любит ее. Аннабелл Нейлсон он отдал бумажник, объяснив, что ему нужен новый, и фотографию, на которой он снят с одной из своих собак. 9 февраля в семь утра он послал твит Керри Юмансу, на первый взгляд шутливый: «Мы с моей девочкой Анни Динь-Динь [Аннабелл Нейлсон. – Э. У.] поздравляем Керри с ДР в Нью-Йорке, теперь тебе 40, пора бы и притормозить».[974] В тот же день он появился на работе, где обсудил с Трино Веркаде похороны матери. «Устройте попозже», – сказал он, когда Трино спросила, на какое время заказывать поминки в ресторане.[975] Он еще раз позвонил Джанет и сказал, что сошьет для матери старомодную розовую фланелетовую ночную рубашку, которую сам привезет на велосипеде в похоронное бюро. Он от руки написал Керри записку: «Хочу поблагодарить тебя за то, что всегда был мне хорошим другом. С любовью, Ли». Он послал ее с помощью почтовой службы FedEx. Записку доставили в Нью-Йорк уже после того, как стало известно о смерти Маккуина.[976]

10 февраля Ли ужинал в ресторане Скотта с некоторыми своими служащими – «очевидно, за ужином он взял себя в руки», – считает Дафни Гиннесс,[977] – а затем они с Аннабелл Нейлсон вернулись к нему в квартиру на Грин-стрит. Ли много раз уверял Аннабелл, что не последует примеру Изабеллы и не покончит с собой, «но кто знает, что творилось в его голове и с чем ему пришлось сражаться?» – говорит она. Ли заранее знал, что не сможет прийти на похороны матери, которые были назначены на 12 февраля. В довершение всего у его любимца Минтера нашли рак. Смерть для него казалась бегством, долгожданным облегчением, шагом к своего рода свободному от мыслей существованию, о котором он так давно мечтал. «Я часто думаю, что было бы, если бы все сложилось по-другому, если бы я тогда не ушла, но в глубине души понимаю, что никто не в силах ничего изменить», – сказала Аннабелл.[978]