Александр Миндадзе. От советского к постсоветскому

Столкнувшись со стихией чужой страсти, адвокат все чаще теряет нить повествования собственной судьбы.

«Поворот» (1978)

Олег Янковский дважды играет конформизм и бессилие – в «Слове для защиты» и в «Повороте».

«Поворот» (1978)

По словам Миндадзе, Ирина Купченко в те времена олицетворяла попытку спастись от удушья, «искание воздуха».

«Поворот» (1978)

Происшествие на съемках «Слова для защиты» – радиоантенна едва не выбила глаз Янковскому – навело авторов на размышления о внезапной перемене в судьбе.

«Охота на лис» (1980)

Хотя Миндадзе не любит подтверждать догадки о влияниях, гендерная амбивалентность героев Висконти явно не прошла даром для рабочего Белова.

«Охота на лис» (1980)

Радиоспорт становится метафорой погони за пропавшим сигналом, но в не меньшей степени отражает и сравнительно новую для советского мира идею личного времени.

«Охота на лис» (1980)

В текстах Миндадзе, начиная с самых первых, заметное место играл ресторан.

«Остановился поезд» (1982)

«Остановился поезд» – последний из сценариев Миндадзе, связанный с недолгим судебным опытом, переработка его дипломной работы «Смерть машиниста».

«Остановился поезд» (1982)

Журналист Малинин (Анатолий Солоницын) отвергает идею абстрактного и универсального правосудия.

«Остановился поезд» (1982)

Герой Олега Борисова явился, чтобы «ржавым ключом открыть заржавленный замок».

«Остановился поезд» (1982)

В этих фильмах всегда присутствует пара однополых персонажей, связанных садомазохистскими отношениями, в которых антагонизм и взаимное притяжение очевидны обоим.

«Парад планет» (1984)

«Парад планет» – последний марш-бросок стареющих резервистов.

Миндадзе вспоминает, что первым аналогию между «Охотой на лис» и «Смертью в Венеции» провел кинокритик и публицист Александр Тимофеевский. По теории Тимофеевского, в обеих картинах герои терпят крах и переживают обесценивание прежних ценностей под влиянием неожиданной любви к подростку; разница в том, что у Томаса Манна и Висконти выведен рефлектирующий герой, а у Абдрашитова и Миндадзе – простой советский рабочий, который не в состоянии вербализировать то, что с ним происходит. Как и Ашенбах у Висконти, Белов – пугливый охотник, исподволь выслеживающий дичь, которая срывается и убегает в будущее, в то время как стареющему герою остаются недоумение, болезни и смерть.

Приход европейского кино на американский рынок в конце 1960-х годов ускорил отмену Кодекса Хейса: подстриженные под него американские картины, не способные отражать во всей полноте усложнившийся мир, не могли конкурировать с европейскими за внимание бэби-бумеров. На советские экраны «усложнение» и формальные эксперименты мирового кино проникали исподволь, неузнанными, растворенными в произведениях советских кинематографистов, как мультфильм «Том и Джерри» до неузнаваемости растворился в сериале «Ну, погоди!».