Александр Н. Жизнь в волшебном мире (СИ)

- В-общем, мой отец может достать билеты на Финал Чемпионата мира по квиддичу. У него, понимаешь, есть какой-то знакомый в Департаменте магических игр и спорта.

- Круто-круто, - с явным воодушевлением сказал Саша. Впрочем, он больше радовался тому, что у мистера Уизли нашлись хоть какие-то связи, чем квиддичу.

- Ну, и я подумал, может, рванули бы все вместе? Гермиону возьмем, ты Сириуса пригласишь, думаю, он с радостью, ну, после Азкабана-то.

Хоть Рон и хорохорился, от Сашиного взгляда не укрылось, что при упоминании Гермионы у него покраснели уши, а Джинни странно дернулась.

- Отличная идея, - Саша хлопнул ладонью по столу. – Когда там этот финал?

Саша широко улыбнулся. Это лето точно должно было пройти нормально.

========== Часть IV. Глава 3. Немного о даре убеждения ==========

Его холодный живот скользил по сырой земле неслышно и быстро, и лишь изредка, когда на пути попадался пучок жухлой травы, к шорохам ночи добавлялся ее тихий шелест. В траве перед ним иногда пробегали мыши, но сегодня ему не было до них дела. Его ждали, его звали, его инстинкты сегодня были всецело в руках того существа, что овладело им в далеком лесу. Вместе с этим существом они преодолели сотни миль, пока оно не прошло сквозь него, не вобрало всю натуру, весь яд и не вышло наружу, воплощая все самое темное, черное настолько, что сама ночь содрогнулась от ужаса. И сейчас это существо звало его к странному дому из дерева и железа, претившему самой его природе. Но именно оттуда тянулась тончайшая нить зова, что манил его, заставляя забывать обо всем на свете.

Он преодолел запущенный двор и старый скрипучий порог, не издав ни звука. Лестница, ступени которой прогнили и провалились, далась ему с небольшим трудом – но что могут сделать гниль и старость против зова, голоса, пусть холодной и черной, но все же родной крови.

Однако у двери, из-за которой лился голос, его ждала неожиданность. Прильнув к замочной скважине, сгорбившись и тяжко дыша, там стоял человек. От него пахло старостью и смертью. Завидев его, старик шарахнулся в сторону.

- Там человек, - проговорил он, обвиваясь кольцами вокруг кресла. – У двери.

- Что? – голос молодого человека у окна прозвучал слишком резко, отчего человечек, бывший некогда крысой, вздрогнул и пугливо принялся озираться по сторонам.

- Хвост, открой дверь. Если верить Нагайне, один старый маггл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово.

Он не вдавался в короткий разговор старика и пугливого человечка. Все его внимание было приковано к сморщенному созданию, что Он сам породил. Блеснул зеленый свет, и ему инстинктивно захотелось спрятаться от неминуемой смерти, что нес этот луч. Но спокойствие его порождения принесло успокоение, и он обвил кольцами кресло, презрительно глядя на пугливого человечка, так и не растерявшего крысиных повадок, и на молодого, словно надломленного, человека.

- Молодой гость в порядке? – каркающий голос над самой головой заставил Сашу вздрогнуть.

- Все нормально, - пробормотал он, не раскрывая глаз, и услышал стук. Глаза пришлось все-таки открыть – и увидеть, что Кикимер рухнул ниц.

- Молодой гость говорит на Парселтанге? – уважение во взгляде Кикимера резко сменилось раболепной покорностью.

- Прости, не хотел напугать, - Саша посмотрел на эльфа с удивлением.

- Молодой гость, - в смятении бормотал Кикимер. – Молодой господин. Что вам угодно?

- Мне угодно стакан воды и доспать хоть пару часов, - бросил Саша. Кикимер щелкнул тонкими пальцами, и на тумбочке тут же возник стакан.

- Благодарю, - Саша кивнул. – Ни одна живая душа не должна знать, что ты слышал сегодня ночью. И помни: все, с кем я общаюсь, независимо от их родословной, рано или поздно послужат моему великому делу.

Кикимер испуганно закивал, тряся сморщенными ушами, и исчез, оставив Сашу в одиночестве. Тот посидел еще немного на краю кровати, вернулся под легкий плед и уснул. В новом сне не было ни змееподобного детеныша, ни Хвоста, ни незнакомого молодого человека.

Утро началось с того, что в дверь комнаты кто-то весьма настойчиво стучал. Саша, тихо матерясь, сполз с кровати, нацепил очки и открыл дверь. На пороге стоял всклокоченный Сириус. Стоило ему увидеть крестника, как он уставился на того шальным взглядом.

- Ты что с Кикимером сделал? – почти панически спросил Сириус.

- А что с ним? – вяло поинтересовался Саша.

- Что-то очень странное. Кухня блестит. Столовая блестит. Малая гостиная начищена до невозможности: ковры как новые, шторы выстираны, окна вымыты. Он даже статуэтки на каминной полке надраил. Разбудил меня тем, что соскребал вековую грязь с двери моей комнаты. Когда я спросил, что тут, собственно, происходит, он рассыпался в извинениях и отходил себя щеткой.

- Оу, - Саша почесал в затылке. – Мне ночью захотелось пить, и я, как бы сказать, внушил ему немного уважения к обитателям дома и их гостям.

- Ну-ка с этого места поподробнее, - нахмурился Сириус. – Я не представляю, что надо было сделать, чтобы Кикимер стал таким. Сказать по правде, он даже к указаниям Вальбурги относился не так щепетильно. О, кстати о Вальбурге.