Александр Невский — национальный герой или предатель

Например, в одном из древних списков «Жития» князя рассказывается: 117 лет спустя после смерти Невского, в ночь на 8 сентября 1380 г. — в ту самую ночь, когда праправнук Александра, еще один великий защитник земли Русской, князь Дмитрий Иванович Донской, привел свою рать на Куликово поле, готовясь к решительной битве с Мамаевой ордой, пономарю церкви Рождества Богородицы во Владимире было видение: внезапно возгорелись сами собой свечи в храме, и два старца, выйдя из алтаря, медленно подошли к гробнице князя. «О, господине Александре, — сказали они, — встань и поспеши на помощь правнуку своему, князю Дмитрию, одолеваему сущу от иноплеменников». И св. Александр поднялся, «стал невидим», «поспешая на помощь» русским ратникам…[484] Примечательно, что и сам Дмитрий Иванович тоже думал той ночью о своем славном пращуре. «Сказание о Мамаевом побоище» сохранило слова его молитвы: «Владыко Господи человеколюбче!…помози ми, яко же прадеду моему… великому князю Александру!» Хотя, как отмечает в связи с этим В. В. Кожинов, «Дмитрий Донской не мог не знать, что его прапрадед никогда не воевал (и даже не имел намерения воевать) с монголами, а он, Дмитрий, идет на смертный бой с ними…»[485].

Так помнили и чтили русские люди своего великого князя-ратоборца, действительно еще задолго до его официальной канонизации Церковью. Век за веком, все сложнейшее время становления Москвы, Русского государства, а затем и молодого Российского царства, в моменты самых тяжелых испытаний русский народ всегда будет обращаться мыслью и молитвой о помощи прежде всего к Александру Невскому, ибо твердо знал, что именно этот князь в полном смысле слова защищал Русь и от агрессии Запада, и от степных кочевников. Именно он, не только ратной силой, но и силой Духа, силой разума, собственным самоотвержением и жертвенностью остановил их огненный натиск. Он же первым проложил пути к мирным отношениям между двумя могучими этносами Евразии —русским и монгольским, закладывая тем самым мощный фундамент для будущей многонациональной Российской империи.

Глубоко закономерно посему, что 284 года спустя один из выдающихся созидателей этой Империи —тогда еще совсем юный русский государь Иван IV Васильевич —выступит 27 февраля 1547 г. на церковном (Стоглавом) соборе в Москве с предложением канонизировать Александра Невского[486]. Пройдет после того собора чуть более десяти лет, и он же —теперь царь Иван Грозный, недавний покоритель Казанского ханства, — поведет свои войска уже на Запад. Поведет, чтобы окончательно сокрушить исконного врага Руси —Ливонский (Немецкий) орден, с которым почти три столетия назад сражался, обороняя Русскую землю, его Святой прапрадед князь Александр. А в войсках Грозного, вместе с русскими ратниками будет идти, победоносно громя рыцарские замки, отборная татарская конница, пришедшая из Казани. Так и здесь скажется, напомнит о себе наследие мудрой политики Невского.