Александр Шморель

Вернувшись с Восточного фронта, я продолжил обучение в Мюнхене в качестве канд. мед. Тесные дружеские отношения на протяжении примерно двух лет я поддерживаю с Гансом Шолем[12], который в последнее время проживал в Мюнхене на Франц-Йозефштрассе, номер мне неизвестен. Примерно с прошлого года я знаком также с его сестрой Софи Шоль. В последнее время в квартире Шоля бывали также студент Кристоф Пробст и Вилли Граф со своей сестрой. Кристоф Пробст проживает в Инсбруке. В последний раз он был в квартире Шоля 14 дней или три недели назад. О Шоле я знаю, что он — противник национал-социализма. После возвращения с фронта он, насколько мне известно, боролся с национал-социализмом. В этом я ему помогал. Кроме меня техническое содействие оказывал также Вилли Граф. Что касается Софи Шоль, то я свидетельствую, что она не могла внести какого-либо значительного вклада. Я в деталях изложу то, как протекала наша антигосударственная деятельность.

Летом 1942 года Ганс Шоль и я впервые решили издавать листок против национал-социализма. Каждый из нас двоих занялся написанием проекта, которые мы потом сравнили. Результатом этого сопоставления наших мыслей стала листовка «Белая роза». Поскольку для изготовления листовки у нас не было печатной машинки, я взял её взаймы у моего школьного товарища Михаэля Пётцеля, проживающего на Хартхаузерштр. 109. Я подчёркиваю, что обманул Пётцеля, сказав, что пишущая машинка нужна мне для выполнения студенческой работы. Таким образом, Пётцель не имел понятия, какую цель я преследовал, беря взаймы у него эту машинку. После того, как мы написали листовку, я вернул эту пишущую машинку марки «Ремингтон» Пётцелю. В дальнейшем я ещё несколько раз брал эту машинку на время. Если 18.2 эта машинка была обнаружена в квартире Шоля, то это потому, что её не вернули Пётцелю. Для того чтобы изготавливать листовку «Белая роза» массовым тиражом, летом 1942 года я приобрёл на Зендлингерштр. (кажется, фирма «Байерль») множительный аппарат. Его я установил у себя дома, где мы (я и Шоль) вместе изготовили примерно 100 копий. Из телефонных и адресных справочников мы произвольно выписывали адреса и таким образом рассылали листовки по почте. Я сейчас не могу назвать почтамт, где мы отправили листовки массовой рассылкой. Насколько я припоминаю, мы оба узнали от наших знакомых, что они частично были за нашу листовку, частично — против.

При изготовлении второго и третьего выпуска листовки «Белая роза» мы поступали так же. Я объявляю, таким образом, и эти два выпуска нашей с Шолем интеллектуальной собственностью, так как мы все делали вместе. Мы вели себя в квартире моих родителей, где на третьем этаже располагается моя комната, так, что они не могли что-либо заметить. Расходы на изготовление листовок мы несли вместе. Бумагу и т. п. мы тоже покупали вместе — когда это было возможно приобрести. Что касается количества, то я припоминаю, что мы изготовили примерно по 100 штук каждой серии. Я должен добавить, что мы изготовили не три, а четыре серии. При выборе адресов мы исходили из того, чтобы наши листовки попали тому кругу лиц, который мог бы проявить симпатию к нашей деятельности. Мы не делали именного перечня, просто вторую серию мы отправили опять тем, кого помнили по первой серии и чьи имена были в телефонном справочнике. Таким образом, большая часть этих лиц получила листовки всех четырёх серий. Мы старались избежать того, чтобы в кругу наших знакомых нас распознали как авторов листовок. Для того чтобы проверить, что наши листовки действительно доставляются почтой адресатам, мы посылали их и самим себе, в результате чего установили, что наш способ работает. Промежутки между выпуском отдельных серий были относительно короткие. Я, кажется, припоминаю, что мы сочинили и распространили эти четыре текста в течение 14 дней. Причины, по которым Шоль и я решили в тот момент дискредитировать нашего фюрера в особо враждебной форме, я сегодня не могу указать. Я могу лишь сказать, что этот поступок находился в полном соответствии с нашими политическими убеждениями. В тот момент мы видели в так называемом пассивном сопротивлении и в актах саботажа единственную возможность скорейшего завершения войны.

После того, как мы (Шоль и я) в конце 1942 года вновь оказались в Мюнхене, мы часто встречались и наряду с научными вопросами обсуждали также политические вещи. Примерно в середине января мы пришли к мысли вновь изготовить листовку. Для этого каждый опять сделал свой проект, которые мы вместе обсудили и в результате изготовили листовку «Воззвание ко всем немцам!». В отличие от листовки «Белая роза», листок «Воззвание ко всем немцам!» мы писали и множили в квартире Шоля. При составлении этой листовки речь идёт о продолжении наших попыток политического переворота, которые, естественно, были направлены против фюрера.