Александр Солоник - киллер на экспорт

— А если она к нему ломанется и расскажет? — нахмурился Резо.

— Ва! Какой-такой расскажет? Папу-маму во все дыры трахну, шени дэда! — выругался кавказец. — Я ее прежде чем к тебе везти, так, легонько побил, для профилактики. И то послушной стала. Она теперь всего боится, даже своей тени. Я ее до смерти закошмарил, — щегольнул он новым, недавно услышанным словом бандитской фени.

— И все-таки зря ты ее выпустил. Пусть бы до поры до времени посидела.

Усевшись напротив, порученец закурил и, пустив в потолок колечко дыма, поинтересовался:

— Так когда этим самым Македонским займемся?

— Вчера в Москву звонил, — сказал Резо, — с очень уважаемым вором разговаривал, с тем, кто меня в закон крестил. Земляк мой, Вахтанг знаешь, может? Он что говорит? Из Москвы бригада каких-то урицких выезжает.

— Его вальнуть?

— А то!

— И что же?

— А на хрена нам бригады, шмигады? Сами, что ли, маленькие? Представляешь, Мамука, какой авторитет потом у нас будет? Я тут об этом Солонике в книжке читал, будто бы он…

Резо не успел договорить: дрогнула портьера, с треском раскрылась оконная рама, и на пол мелким дождем посыпалось стекло. В оконном проеме мелькнула чья-то темная тень…

Резо даже не успел среагировать: последнее, что он увидел, было тупым стволом „АКС“, направленным прямо на него…

Автоматная очередь, смазанная глушителем, прозвучала почти неслышно. Лишь в стеклянной горке звякнула хрустальная посуда да блестящие латунные гильзы, посыпавшиеся на пол, зацокали по натертому паркету с неприятным металлическим звуком. Первые же пули прошили кавказского „апельсина“ насквозь. Он свалился навзничь, и темная густая кровь растеклась из-под тела, обрамляя его силуэт.

Мамука попытался среагировать, успел засунуть руку в карман, но нападавший опередил его: короткая очередь в голову, и порученец свалился на труп своего хозяина.

Далее убийца действовал профессионально и спокойно, но в то же время зря не терял времени. Свинтил со ствола „АКС“ глушитель, убрал его в карман, а сам „Калашников“ тщательно вытер носовым платком и за ненадобностью бросил на пол возле трупов. Ступая по осколкам стекла, киллер бросил на убитых прощальный взгляд и, пружинисто вскочив на подоконник, выпрыгнул в сад.

Спустя несколько секунд белый джип неторопливо катил в направлении центра Афин…

Полиция прибыла лишь спустя несколько часов после случившегося. Ее вызвала пожилая женщина-гречанка, обычно приходившая наводить чистоту и порядок в доме. Личности убитых были установлены достаточно быстро. Резо давно проходил в разработках Министерства общественного порядка как лицо неблагонадежное, связанное с мафией. То, что он русский и пал жертвой внутриклановых разборок, сомнений не вызывало.

В тот день афинские вечерние газеты вышли с броскими заголовками: „Убийство российского мафиози“, „Татуированная рука Москвы“, „Греция вотчина русских бандитов“. Злоязыкие щелкоперы строили самые невероятные предположения относительно смерти Резо, и все сходились в том, что его с порученцем Мамукой убил кто-то из их окружения. Во всяком случае никто из журналистов даже в самых смелых предположениях не связывал эти смерти с Солоником, поисками которого занимался „Интерпол“, в том числе и в Греции…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Всякий раз, отправляясь на встречу с Куратором, Македонский точно не знал предмета будущего разговора. Серенький мог предоставить ценную оперативную информацию об очередном клиенте или же сообщить последние московские новости, связанные с поисками самого Македонского, или дать последнюю раскладку по теперешней ситуации в бандитской Москве. А мог просто выпить с Солоником кофе, рассказать свежий анекдот, побеседовать на отвлеченные темы и после этого удалиться.

Однако очередная беседа получилась на редкость конкретной. Поздоровавшись, Куратор сразу же перешел к делу.

— Значит, по-прежнему воюют?

Вопрос касался последнего Сашиного вояжа в Москву и, как следствие, нового заказа. Впрочем, вопрос был задан больше для проформы, для затравки беседы. Куратор, безусловно, был в курсе всех криминальных дел в российской столице.

Вот уже более полугода в Москве не утихала гангстерская война. Работая с шадринскими, Македонский заработал себе стойкую репутацию киллера оргпреступности. Те упорно враждовали с клинскими, небольшой, но очень мобильной бригадой. Война, как часто бывает в подобных случаях, началась из-за раздела сфер влияния. Шадринские считались в столице пришлыми, чужаками, к тому же склонными к беспределу. Допускать их к разделу криминального пирога богатейшего города России никто не хотел. Обе стороны несли существенные потери. Убитые с обеих сторон исчислялись уже десятками, и конец противостоянию могла положить лишь физическая ликвидация лидеров с той или другой стороны.

Выживает тот, кто наносит удар первым: таковы сегодняшние бандитские реалии.