Александр Суворов

— От души поздравляем и желаем…

— Имею честь поздравить, ваше превосходительство, — сказал смотритель калужской заставы, возвращая Суворову подорожную, где было прописано, что генерал возвращается к действующей армии.

— С чем? — сердито спросил Суворов, думая, что и сюда достигла весть о его «вступлении в законный брак».

— С возвращением к действующей армии, ваше превосходительство, — ответил смотритель, пристукнув деревяшкой отнятой ноги.

Суворов просиял:

— Вот спасибо!.. Где ногу потерял?

— Под Франкфуртом, ваше превосходительство.

— Дай мне тебя обнять, братец.

Смотритель почтительно позволил себя обнять и крикнул:

— Раздвинь!

Рогатка раздвинулась. Тройка поскакала. Хорошее настроение овладело Суворовым: впереди до самых Ясс никто не знает и никому нет дела до того, что генерал-майор Суворов женился на княжне Прозоровской. Поток поздравлений, сопровождаемых глуповатыми, на что-то намекающими улыбками, оборвался.

Суворов убедил себя, что женитьба его вовсе не означает такого крутого перелома в его жизни, как ему это казалось в ночных размышлениях перед поездкой в Москву. Отец доволен тем, что он устроил судьбу наследника-сына. Тесть доволен тем, что устроил дочь почти без приданого. Варвара Ивановна тоже должна быть довольна тем, что не осталась в старых девах. Сам Суворов доволен потому, что исполнил по желанию отца «закон». Все обошлось как нельзя лучше. И то, что он скачет теперь из Москвы, вовсе не похоже на бегство с поля одержанной победы. Просто кончился отпуск — о том, что отпуск краткий, что генерал-майору Суворову недолго придется тешиться с молодой женой, знали и отец, и тесть, и новобрачная. Прощаясь с мужем, Варвара Ивановна, как положено, обливалась слезами. Теперь — в этом Суворов не сомневался — слезы уже все высохли и Пелагея гадает молодой на червонного короля, как раньше гадала на бубнового. И выпадает дорога — червонная шестерка, — вот и он скачет, «червонный король», на тройке почтовых. И червонный туз на сердце червонной дамы — это значит, что венчанный супруг Варвары Ивановны получит чин или крест, чему она весьма обрадуется. Но «в глазах» у червонной дамы нет восьмерки той же масти — значит, ей не предстоит скорого свидания с червонным королем. Варвара Ивановна грустно вздохнет да вдруг и скажет: «А погадай-ка мне на бубнового короля». — «Что ты, матушка, в уме ли? Ведь ты замужем, забыла?» И Варвара Ивановна рассмеется своим глубоким смехом. И на расстоянии тысячи верст бархатный смех жены нет-нет и прозвучит у Суворова в ушах и сладко и больно царапнет сердце.

Суворов торопился — от встречных он узнавал, что турки вот-вот запросят мира, осталось только их к этому поощрить.

— Дать хорошего раза, да и край! — так выразился ямщик на последнем этапе.

Этот словоохотливый старик чуть было не испортил Суворову настроение. Ямщик слыхал, что Румянцев повел всю армию на Шумлу — чтобы разом кончить войну, «а то, слышь, Екатерина угрозила его сместить да на его место посадить Гришу Потемкина…»

— Гони! — оборвал ямщика Суворов.

Старик для видимости шевельнул вожжами, махнул кнутом и снова повернулся на козлах лицом к Суворову:

— Чего гнать-то? Почитай, приехали. Не к милой едешь… А поди жалко было, что кинул…

— Кого? Чего жалко? — сердито спросил Суворов.

— Да расставаться жалко с ней. В такую-то пору…

— С кем «с ней»?

— Да с армией. Вдруг без тебя все там и порешат.

— Гони!

— Ничего, сынок, успеешь. Без нас, стариков, дело не обойдется.

Суворов приказал ямщику, никуда не заворачивая, ехать прямо в главную квартиру.

В штабе Румянцева не удивились, увидя, что Суворов, запорошенный пылью, вышел из возка и резво взбежал по лестнице дворца. Казаки подхватили скинутый генералом пыльник. Мальчишка-казачок с двумя сапожными щетками в руках пал на колени перед Суворовым, с невероятной быстротой привел ботфорты Суворова в блестящий вид и проворно заиграл щетками по паркету фельдмарш, в то время как старик дневальный обмахивал мундир Суворова жестким веничком, приговаривая: «Со счастливым прибытием, заждались вас, батюшка Александр Васильевич».

Перед Суворовым распахнулись двери. Румянцев прервал разговор с генералом Каменским. Генерал-фельдмаршал пошел навстречу Суворову с раскрытыми объятиями. Они обнялись и расцеловались.

— Поздравляю! — сказал генерал-фельдмаршал.

Суворов отпрянул:

— С чем?

Румянцев улыбнулся:

— С производством. Поздравляю вас с чином генерал-поручика!

Суворов просветлел:

— Благодарю, граф! Спасибо, батюшка. Заслужу вашу милость…

— Садитесь, господа. Вы прибыли, Александр Васильевич, как раз. Мы с Михаилом Федоровичем вас только что поминали…

— Поздравляю! — протягивая руку Суворову, сказал Каменский.

Суворов взглянул в глаза генералу и сразу понял, что Каменский только сейчас, когда Румянцев поздравил его с чином генерал-поручика, узнал об этом и что Каменскому это неприятно именно сейчас. Почему — тотчас объяснилось.

— Благодарю, Михаил Федорович, — сказал Суворов, пожимая руку Каменскому, — вот мы с вами и сравнялись.

— Однако я годом старше! — сварливо отозвался Каменский, грузно опускаясь в кресла.