Александр у края света

Завоевание Египта Александром было самым бессобытийным в истории. Персидский наместник — звали его Мазак — сдался прежде, чем его об этом попросили; у него, у бедолаги, не было армии, и то, что случилось с Батисом, безусловно его огорчило. Мы за неделю пересекли пустыню, разделяющую Сирию и Египет, и направились прямо к Мемфису, столице, где Александра и короновали.

Что странного в египтянах: они верят, что их цари — старшие сыновья их главного бога, а может быть, это один и тот же старший сын снова и снова рождается на свет, чтобы занять трон, я не уверен... нет, это какая-то ерунда, потому что как в таком случае правящий царь и его сын могут жить одновременно? В общем, не думаю, что их подобные детали как-то беспокоили. Они, как и мы, не особо о них задумываются. В принципе, я пойду дальше и сразу заявлю, что все они безумные, как ночные мыши. Так или иначе, их не удивило, что сначала единственным сыном бога был Дарий Персидский, а сразу после него — Александр. Думаю, они размышляли примерно так: все и вся в той или иной степени является богом, но некоторые вещи и люди являются им в несколько большей степени, чем прочие, и это объясняет, почему одним надо зарабатывать себе на жизнь, а другим — нет.

В общем, они были совершенно уверены, что Александр — бог целиком и полностью, и потому не просто годится в цари Египта, но от начала вечности ему было предначертано им стать; подход удобный, если не забывать, что при нем имелась большая и свирепая армия, готовая уничтожить любого, кто скажет иначе.

— Как я выгляжу? — прошептал он, наверное, на ухо своему дружку Гефестиону сразу после коронации. — Никогда раньше не был богом.

— Нос, может быть, слегка удлинился, — отвечал Гефестион. — В остальном все в точности как было.

Итак, мы были в Египте, самой богатой, древней и странной стране во всем мире. Все в Египте странно, братец, просто все. Это царство странного. В общем-то, там нам и самое место.

Нет, посуди сам: эта страна сплошная пустыня, но раз в год река поднимается и затапливает деревни и поля, покрывая их толстым слоем ила — и это прекрасно, поскольку стоит сплюнуть виноградную косточку в египетскую грязь — и через десять минут уже можно собирать зрелый виноград. Мертвецы в Египте живут в здоровенных треугольных дворцах без окон, а живые даже и не особо озадачиваются жильем, поскольку какой в нем смысл, если вскорости его так и так зальет грязью? В Египте пить вино обязательно, а изготавливать его — противозаконно; поэтому мы, Афиняне, уже тысячу лет продаем им свои опивки.

Царь в Египте никогда не умирает, а каждый бродячий кот и каждая белая корова, сколько ты их ни встретишь на улицах — бог.

Люди в Египте ни о чем не беспокоятся; вообще ни о чем, потому что жизнь — иллюзия, и по-настоящему ты начинаешь жить только после смерти. Они растят пшеницу не для того, чтобы жить, а потому, что это религиозное действо, и оно должно быть выполнено подобающим образом, с надзирающими за всем жрецами, или несчитово. В Египте все записывают, но записанное никто не читает, поскольку оно не имеет значение (ничто не имеет значения). В Египте не убегают, если из воды выскакивает крокодил, потому что крокодил — это бог, имеющий полное право сожрать любого, кого Он захочет. В Египте с тобой будут драться до последней капли крови, а в следующую минуту просто лягут под ноги. Насколько я могу судить, египтяне вообще не особенно нас замечали, как будто мы были невидимые. Они выполняли все, что мы им приказывали; но когда мы говорили с ними, они как будто слушали кого-то другого, кого мы не видели.

Лично мне понравился Египет. Я бы, пожалуй, с удовольствием там поселился.

Александр решил основать город. У него был даже повод: надо было чем-то заменить Тир, коммерческий центр всего Ближнего Востока; теперь, когда он превратился в груду щебня, людям некуда отправиться, чтобы купить или продать что-нибудь. Это было не совсем так: рынок располагался в нового городе, который мы практически не тронули. Думаю, что Александр (который почему-то влюбился в Египет), просто захотел основать здесь город. В страсти Александра к основанию городов было что-то крайне подозрительное. Он основывал города в буквально на каждой остановке, они усеивали наш путь, как битые амфоры.

Как нам достоверно известно сегодня, у Александра вообще не было половой жизни, и поэтому я сформулировал теорию, согласно которой он получал удовольствие от стран, как нормальные мужчины от женщин, с последствиями в виде городов. По крайней мере — частично; другая же часть объяснения заключается в том, дорогой мой брат, что ты бросил его для того, чтобы основать идеальный город, из чего следует, что основание идеальных городов — занятие великого мужа. Подумать только: я мог придушить тебя еще в детстве, но я понятия не имел, насколько это важно.