Александр Великий. Дорога славы

Чтобы собрать после Исса новую армию, Дарию понадобилось двадцать три месяца. И сперва он направил её в Вавилон. На сей раз я приду к нему. На сей раз наш поединок состоится за Евфратом.

С тех пор как наша армия переправилась из Европы в Азию, минуло три года. За это время мы завоевали Финикию, Галилею, Месопотамскую Сирию, Тир, Сидон, Газу, Самарию, Палестину и Египет. Я стал Защитником Яхве, Мечом Ваала, Фараоном Нила. Жрецы солнца объявили меня Сыном Ра, Кормчим ладьи Осириса, Сыном Амона. Все эти почести, особенно религиозного характера, я принимаю с готовностью. Они стоят армий. Персы были слепы, когда правили Египтом, оскорбляя богов этой страны, ибо нет более верного способа возбудить к себе всеобщую ненависть. Напротив, завоеватель, признающий местных богов, завоёвывает не только саму страну, но и любовь её жителей, причём последнее достаётся ему без каких-либо затрат и усилий. Небеса над Мемфисом и Македонией едины, и они говорят на том же самом языке. Тот, кто отрицает это, сколь бы он ни был учен, заслуживает лишь презрения. Бог есть Бог, в каком бы обличье ни соблаговолил Он явить себя людям. Я почитаю Его как Зевса, Амона, Яхве, Аписа, Ваала, с львиными лапами, с головой шакала, с бородой, с рогами, в виде мужчины, женщины, сфинкса, быка и девственницы. Я верю во все эти образы, а точнее, в то, что стоит за ними.

Царь, как наставлял меня мой отец, является посредником между народом и небесами. Он призывает благословение Творца, перед тем как семя отправляется в почву, и вершит ритуал благодарения при сборе урожая. Перед выступлением в поход каждой армии, отплытием каждого корабля, началом любого предприятия он приносит жертвы и просит ниспослать удачу. При любом затруднении он испрашивает у Бога знамение и истолковывает его. Если царь пребывает в милости у Небес, благодать распространяется и на его царство. Найдётся ли в мире богохульник столь дерзновенный, чтобы с презрением отвергнуть благословение Всемогущего?

Тир и Газа положились на мощь своих укреплений, чем вынудили меня предпринять осаду. Сколь бессмысленная трата крови и средств! Шесть месяцев упрямства жителей Тира стоили мне потери ста девяноста славных воинов, а под Газой я потерял ещё тридцать шесть человек и сто одиннадцать дней.

Дважды эти негодяи едва не лишили меня жизни: копьё, выпущенное из катапульты, едва не пробило мне грудь, а сброшенный со стены камень чуть было не расколол вдребезги мой череп. Неужто какое-то злобное божество лишило их разума? Неужели они вообразили, будто я позволю себе оставить в чужих руках находящиеся в моём тылу стратегические порты, используя которые враги смогут нападать на меня с моря? Неужели им могло прийти в голову, будто я способен равнодушно двинуться дальше, не покарав их за строптивость, дабы показать другим, что противодействие моей воле есть вернейший путь к погибели?

Мои послы долго пытались убедить правителей Тира и Газы проявить мудрость; я направил им собственноручно подписанные письма, где заверял, что, открыв мне ворота, их города не только не лишатся своих богатств и свобод, но под моей защитой обретут новые.

Однако они упорствовали и наконец вынудили меня сделать их участь примером для иных упрямцев.

Больше всего такое бессмысленное упорство раздражает меня тем, что лишает возможности проявить великодушие. Ты понимаешь меня ? Когда ты пытаешься обойтись с противником благородно, он ни в какую не желает этого понимать. Он вынуждает меня превратиться из благородного воителя в мясника — и платит за это собственной погибелью.

Поверь мне, Итан, окружающий мир, такой, каким мы его видим, есть не более чем тень, смутное отражение Мира Истинного, Мира Невидимого, сокрытого за ним. Ты спросишь: что же это за царство? Отвечу: Не То, Что Есть, но То, Что Будет. Грядущее. Необходимость — вот слово, коим нарекаем мы механизм, посредством которого Бесконечное вершит свой великий труд. Бог правит в обоих мирах, явленном и неявленном, но заглянуть в Грядущее позволяет лишь сподобившимся его милости.

В Египте я ощущал себя как дома и чувствовал, что с радостью мог бы стать жрецом. Впрочем, я и есть жрец-воин, марширующий по стезе, указанной Божеством, состоящий на службе у Необходимости и Судьбы. Не думай, будто такое представление о себе свидетельствует лишь о самовлюблённости или излишнем самомнении. Посуди сам: время Персии миновало. В Невидимом Мире держава Дария уже пала. Кто же в таком случае я, как не исполнитель воли Высших Сил, осуществляющий в этом мире то, что уже состоялось в ином?

В Антиохии я устроил грандиозное празднество в честь Зевса и муз. Десять тысяч волов было принесено мною в жертву Олимпийцам, Гераклу, Беллерофону и всем богам и героям Востока, коих я просил даровать своё благословение предстоящему предприятию.