Осенний мост

Такаси Мацуока Осенний мост

Посвящается моим бабушкам, Окамура Фудё, родившейся в Вакаяме, в южном Кансаи, и Йокояма Ханаи, родившейся в селении Бинго, префектура Хиросима, моей матери, Харуко Токунага, родившейся в Хило, Гавайи, и моей дочери, Верин Мацуока, родившейся в Санта-Монике, Калифорния — я искренне и глубоко признателен им за то, что они позволили мне приблизиться к госпоже Сидзукэ.

Действующие лица

1281–1311 гг.

Хиронобу — первый князь Акаоки

Госпожа Сидзукэ — жена Хиронобу

Го — телохранитель Хиронобу

1796–1867 гг.

Киёри — князь Акаоки с 1796 по 1860 гг.

Гэндзи — князь Акаоки с 1861 г.

Сигеру — сын Киёри, дядя Гэндзи

Хидё — глава телохранителей Гэндзи (с 1861 г.), позднее — командующий войсками клана

Таро — заместитель командующего армией Гэндзи (с 1861 г.)

Хэйко — гейша, возлюбленная Гэндзи

Ханако — служанка в клане Окумити, впоследствии — жена Хидё

Эмилия Гибсон — христианская миссионерка

Мэттью Старк — христианский миссионер, впоследствии — бизнесмен в Сан-Франциско

Кими — девочка из деревни

Горо — деревенский дурачок князь Саэмон — соперник князя Гэндзи

1882 г.

Дзинтоку — настоятельница монастыря Мусиндо

Макото Старк — сын Мэттью Старка

Сидзукэ — дочь Гэндзи; названа так в честь первой госпожи Сидзукэ

Часть I Призрак князя Киёри

Глава 1 Привидение

Князь владеет острым мечом, ездит на свирепом боевом коне, усмиряет непокорных вассалов. Он снял головы с плеч десяти тысяч врагов. Его воинское мастерство славится по всей стране как истинное чудо. Но разве он не явился в этот мир из чрева женщины, громко вопя? Разве он не сосал, беспомощный, женскую грудь? А когда холодные звезды искрятся в зимнем небе, подобно льду, чего он жаждет более, чем женских объятий?

«Аки-но-хаси» (1311)

1860 г., замок «Воробьиная туча» в княжестве Акаока.

За все те годы, что князь Киёри знал ее, госпожа Сидзукэ ни капли не изменилась. Ее кожа была гладкой, словно наилучший фарфор эпохи Мин, и безукоризненно белой, словно у придворной дамы, никогда не покидающей дворцовых покоев; на ней не оставили следов ни неумолимое время, ни солнце, ни невзгоды. И уж тем паче на ее лице не видно было ни следа недолжных деяний, мыслей или чувств. Взгляд ее глаз, когда они не были обращены на князя — застенчиво, или понимающе, или обольстительно, в зависимости от ситуации, — был устремлен в некую воображаемую даль, и тогда на лице ее появлялось предвкушение приятного сюрприза, выражение, которое особенно подчеркивали ее высокие, выщипанные брови. Ее волосы не бывали уложены в прическу современного типа, со всеми этими локонами, начесами, волнами и массой украшений; нет, они были просто разделены пробором посередине, собраны в нетугой хвост, перехвачены голубой лентой, и стекали с плеч на спину, поблескивая, словно черное дерево, и изящно ниспадая до самого пола. Ее свободный приталенный наряд из шелка с разной поверхностью, гладкого и крепового, тоже был выдержан в классическом стиле и состоял из нескольких слоев, переходящих от яркой синевы высокогорного озера к темно-синему, почти черному цвету вечернего неба. Она была словно изображение какой-нибудь принцессы эпохи Блистательного Принца. Эпохи, что давным-давно минула, как напомнил себе Киёри.