Александр Великий или Книга о Боге

Этот спектакль продолжался все время, пока Филипп находился в Пелле после венчания на царство. Но вскоре, пополнив свой гинекей двумя новыми наложницами, он отбыл к побережью Халкидики, задумав взять еще неподчиненную могущественную афинскую колонию – город Олинф.

Лишь только простыл его след, как полномочия Лисимаха были урезаны, а затем Олимпиада подыскала сыну нового воспитателя. Она остановила выбор на Леониде, бедном родственнике, которого она когда-то взяла из Эпира, включив в свою свиту.

Случается, что люди возводят превратности своей судьбы в ранг добродетели. Леонид очень гордился своей бедностью и всем советовал придерживаться бережливости, воздержания в пище и скромности в одеяниях – как будто такое поведение являлось самым великим человеческим достоинством, а не признаком вынужденной бедности. Подобный наставник был очень полезен Александру, ибо для наследника могущественного человека нет большей опасности, чем пользоваться привилегиями и богатством, не прилагая ни малейшего усилия, чтобы подтвердить свое право на них.

Под присмотром Леонида Александр вынужден был рано вставать, каждый день приходить ко мне в храм, чтобы на заре присутствовать при жертвоприношении, довольствоваться сытной, но скромной пищей, облачаться в грубое полотно, совершать в быстром темпе длинные переходы, отдыхать после обеда недолго, но в установленное время, без устали заниматься верховой ездой и вдобавок ко всему перед сном размышлять на темы о нравственности. Такой распорядок дня укрепил его ноги и плечи, сделал грудь широкой и сильной.

Леонид обыскивал ларцы, где у ребенка хранились одеяла и одежда, чтобы убедиться, что Олимпиада ничего ему не подсунула такого, в чем он на самом деле не нуждался. О существовании редкостных блюд, готовящихся на дворцовой кухне, Александр догадывался лишь по запаху; бдительный наставник устраивал облавы и на сладости, которые добрая кормилица Ланика или какой-нибудь расчувствовавшийся слуга могли сунуть в руку его воспитанника.

Позднее Александр с признательностью, свойственной сильным людям, получившим в детстве строгое воспитание, мог сказать: «Леонид поручил заботу о моем аппетите лучшим кулинарам: это прогулка на заре вместо завтрака, а вечером – легкий завтрак вместо ужина».

Однажды в храме, когда Александр, воскуряя благовония, пригоршнями бросал их в огонь, Леонид быстро пресек это бесполезное транжирство.

«Нет ничего слишком дорогого или слишком обильного, чего не пожертвовали бы мы богам», – ответил Александр, который теперь не лез за словом в карман. – «Ты можешь жечь столько благовоний, сколько тебе заблагорассудится, – сказал наставник, – когда покоришь те страны, откуда их привозят. Царю Филиппу вольно разбрасывать золото – ведь он захватил копи горы Пангеи».

Следовало быть именно таким суровым, черствым и неутомимым человеком, чтобы держать в руках этого ребенка, который мог внезапно переходить от мечтательности к гневу, часами стоять, склонив голову к левому плечу, подолгу всматриваться в небеса; мог, если кто-то противился его воле, внезапно в ярости затопать ногами, тряся золотыми кудрями, или кататься по земле, молотя кулаками. Леонид помнил о пророчестве, явленном в виде орлов, севших на крышу дворца; некоторые тайны приоткрывались ему, другие, скрывавшие будущность, были ему заказаны. Благодаря его воспитанию Александр понял, что ничего не будет иметь, если ничего не завоюет и что саму царскую власть нужно завоевывать изо дня в день.

Позднее, во время походов, Александр никогда не страдал ни от жажды, ни от голода, ни от длинных переходов; он мог подчинять своей воле других, потому что в первую очередь владел собой, и всем этим он был обязан не только исключительной врожденной физической силе, но и урокам Леонида.

Воспитанный в контакте с мистическими силами благодаря матери, в героическом духе – благодаря Гомеру, приобщенный мною к священным знаниям и приученный Леонидом к суровому образу жизни завоевателя, Александр поражал всех, кто месяц за месяцем следил за его возмужанием.

К концу дня он валился с ног от усталости; это время Леонид использовал для того, чтобы задать ему задачу, на решение которой отводился час.

«Усталость тела, – говорил Леонид, – не должна мешать ходу размышлений».

Дабы не позволять Александру уснуть, Леонид велел дать ему серебряный шарик и таз. Лежа на постели, ребенок должен был, зажав в руке шарик, держать его над тазом; если он засыпал, рука разжималась, и шарик падал, отчего Александр пробуждался и вскакивал.

Это были единственные игрушки, которые когда-либо дарил Леонид своему воспитаннику, и звук падающего серебряного шарика сопровождал все дни Александра, пока ему не исполнилось десять лет.

XVII. Слово и глагол

Ты хочешь знать, сын мой, в чем разница между словом и глаголом. Тогда слушай.