Александр Великий. Смерть бога

Сподвижников Александра вряд ли назовешь братским союзом, преданным одной идее. На самом деле члены этой группы были разобщены, их раздирали ревность и соперничество. Александр был молод, и всем кажется, что и сподвижники его были столь же молоды, однако это ошибочное мнение. Его военачальники имели разное происхождение и возраст у них был разный. ГТармениону, Антипатру и Одноглазому Антигону было уже под шестьдесят, и они долгие годы служили у Филиппа. Птолемею в 323 году до н. э. минуло сорок четыре года, Эвмен также успел послужить у Филиппа. Более важно то, что происхождение Эвмена было низкое, да и родом он был из Кардии, а ксенофобски настроенные македонские придворные, кичившиеся голубой кровью, считали это страшным недостатком. После смерти Александра сразу же началась борьба за престолонаследие, Эвмену постоянно напоминали, что он не македонского происхождения. Неарх, которого в последние два года Александр всячески привечал, тоже не был македонцем: родился он на Крите, однако командующий флотом кичился своими достижениями и заявлял, что ему следует оказывать предпочтение по сравнению с остальными. Приходившиеся друг другу свояками Пердикка и Аттал были, как и Леоннат, родом из Орестиды. Эти люди, за исключением Птолемея, были фигурами незаметными, державшимися в тени Александра. Некоторые из них едва уцелели в жестоких схватках и интригах, начавшихся сразу после смерти великого завоевателя. Диодор назвал Пердикку «кровожадным человеком», впрочем, такое определение подойдет и всем остальным. Они были воинами и, даже сидя за одним столом, в любой момент были готовы наброситься друг на друга. Курций высокопарно называет их «порфироносными повелителями», другие источники — диадохами, последователями. За пять лет, что прошли после смерти Александра, они непрерывно дрались друг с другом. Они были хищниками, подобными леопардам, а Александр — их вожаком. Они готовы были объединиться против общего врага, но стоило обстоятельствам измениться, и они набрасывались друг на друга.

В 321 году до н. э., когда Пердикка заявил свои права на империю, обстоятельства резко изменились и кровь полилась рекой. Еще при жизни Александра взаимоотношения верхушки были напряженными. Неоптолем часто высмеивал Эвмена, говорил, что тот «следовал за Александром, не выходя из-за стола». Неудивительно, что, когда хищники сцепились друг с другом в борьбе за престолонаследие, Эвмен и Неоптолем оказались в противоположных лагерях. Плутарх сообщает подробности:

Тем временем Неоптолем и Эвмен сошлись в единоборстве. Оба давно и яростно ненавидели друг друга, и в этот день вражда их только усилилась. С выхваченными из ножен мечами понеслись они навстречу друг другу с громкими криками. Лошади сшиблись, причем удар был таким мощным, что казалось, то налетели друг на друга две триеры. Противники побросали поводья и сошлись в схватке вплотную. Один старался сорвать шлем, другой — нагрудник кирасы. Руки их были заняты, а потому лошади вышли из повиновения и сбросили их с себя. Оба всадника грохнулись оземь, но рук не разжали, ни один не хотел уступить. Неоптолем начал подниматься первым, когда Эвмен ранил его в ногу, а потому и вскочил раньше соперника. Раненный в колено, Неоптолем перенес опору на другую ногу и боролся с большой отвагой, однако не сумел нанести противнику смертельный удар, зато это сделал Эвмен: он ранил Неоптолема в шею, тот потерял сознание и опрокинулся на землю. Эвмен, пылая от ненависти, быстро снял с него оружие, осыпая его при этом проклятиями, но не заметил, что меч у Неоптолема по-прежнему в руке. Неоптолем поразил его мечом под кирасу. Удар, однако, был слабым и больше напугал Эвмена, нежели причинил ему вред.