Александр Золотая грива

Вначале был мощный храп, потом появились огромные полустоптанные сапоги. Алекша сначала услышал рев и бульканье, потом едва не упал, когда споткнулся о раскиданные в стороны ноги, когда искал Дубину – именно так звали его нового учителя. От храпа все кузнечики на полверсты вокруг сдохли, а громадные грязные сапожищи достают голенищами едва ли не до пояса. Лишь присмотревшись, Алекша понял, что это они просто на холмике стоят. Обладатель громкого храпа и владелец сапог лежит на траве, широко раскинув толстые руки. Спит, густой запах браги, исходивший из разинутой пасти, объяснил Алекше, почему. Вздохнул, осторожно толкнул спящего. Еще раз… Когда толкать надоело – Дубина по прежнему храпит и воняет на весь лес перегаром – Алекша отходит на пару шагов. После короткого разбега со всей силы пнул. Храп прекращается, спящий открывает один глаз. Алекша отскочил в сторонку и запрыгал на одной ноге – другая болела так, словно со всей дури ударил по дубовой колоде.

– Че надо? – раздался хриплый рев.

Дубина трудно открыл оба глаза, сосредоточил их на Алекше и опять заревел:

– Ну-у!

Кривясь от боли, Алекша сказал:

– Ревун прислал. Велел, что б ты меня обучил секирой правильно рубить.

С полминуты Дубина бессмысленно смотрел в одну точку.

– Так иди в лес и руби, – пожал плечами, – как надоест, вернешься.

– Ревун велел научить сражаться секирой, – поправился Алекша, – ты умеешь это.

– А-а, – почесал в затылке Дубина, – ну тогда сбегай за бражкой, я опохмелюся и начнем… эта… сражаться!

Выхлебав огромную кружку браги, Дубина превратился в совершенно другого человека – веселого, доброго и обаятельного. Он доходчиво объяснил Алекше, как и что надо делать, показал, как правильно держать тяжелую секиру и отправил к ближайшему дубу отрабатывать силу удара. Алекша полдня молотил несчастный дуб. Земля вокруг усыпалась желудями и опавшими листьями. Когда руки окончательно отказались слушаться приказов, мокрая рукоять сама выскальзывала из ладоней, Алекша без сил опустился рядом. Несколько минут сидел неподвижно, пережидая тупую боль в руках, потом поплелся в землянку отдыхать…

Так продолжалось недели две. Дубина оказался обычным пьяницей, поэтому его доброта пропадала, как только иссякал источник браги. Не опохмелившись, он превращался в зверя – орал, кидался с кулаками на всякого, кто попадал под горячую руку. Особенно доставалось, естественно, Алекше. Правда, юркий мальчишка научился ловко уворачиваться от неповоротливого мужика, но иногда доставалось по-полной – как-то раз Дубина запустил сапогом. Громадный сапожище полетел, словно камень из катапульты и непременно убил бы мальчишку, если бы по пути не врезался сначала в сухое деревце. Сушняк разлетелся в щепки и сапог просто свалился на Алекшу, но и этого оказалось достаточно – мальчишка свалился без памяти и очнулся только к вечеру…

Алекша так старался молотить секирой, что Дубина дважды менял сломанное топорище. Дни шли за днями. И вот красавец дуб превратился в обгрызенный сучок с ветками и жалкими остатками листьев. Руки уже не чувствовали боли, ладони отвердели, движения стали точными. Как-то раз Дубина притащил побитый панцирь. Кое-как приладил его на дерево и мотнул лохматой башкой – руби, мол, посмотрим. Алекша пару раз взмахнул секирой, примериваясь. Панцирь, хоть и порубленный в нескольких местах, сделан из толстой, хорошей стали. Настоящий боевой доспех и прорубить его с одного раза трудно, но надо, особенно сейчас, когда за спиной сопит Дубина, подошел Ревун и с ним еще несколько разбойников и с интересом смотрят. Двое, похоже, даже поспорили, сумеет он прорубить доспех или нет. Алекша несколько раз вдохнул и выдохнул, поднял секиру высоко над головой обеими руками. Зрители застыли в ожидании. Секира на мгновение замерла в вышине и… медленно опустилась. Алекша обернулся – Ревун разочарованно плюнул, разбойники засмеялись, один полез за пазуху, доставая проигранные деньги, хмурый взгляд останавливается на мальчишке. Дубина налился дурной кровью, угрожающе засопел… Алекша бьет неуловимо быстро, тяжелая секира с коротким звяком ударяет в панцирь. Лезвие пробивает толстую сталь, входит глубоко в ствол. Дерево вздрогнуло, сорвалось несколько листьев и медленно закружились в воздухе…

Немая сцена длилась несколько секунд. Первым очнулся Ревун. Подошел ближе, черные глаза неторопливо пробежали по панцирю, торчащей из него рукояти секиры. Громко крякнул в густые усы, махнул рукой Дубине:

– А ну-ка, Дубинушка, достань-ка секиру, хочу взглянуть на броню.

Дубина торопливо подбежал, ухватил топорище одной рукой и потянул, потом обеими, снова дернул – секира не шла. Поплевал на ладони, уперся ногами в землю и потянул изо всех сил. И без того красная с непрерывного перепоя рожа страшно налилась кровью. Глаза полезли на лоб, щеки затряслись. Алекше показалось, что Дубина сейчас лопнет или обделается по большому. Раздался громкий, раздирающий скрип и лезвие наполовину вылезло. Мгновенно вспотевший Дубина растерянно оглянулся на мальчишку, рукоять выскользнула из потных ладоней.