Александр Золотая грива

Смеркалось. Алекша с трудом различал тропку, шел скорее на ощупь, ногами чувствуя утоптанное. В маленьком тусклом солнечном пятне заходящего солнца заметил лечебную травку, торопливо поднял, растер в ладонях. Почувствовав резкий запах кислого, налепил на закрытые глаза и так минуту постоял неподвижно. С трудом разлепил веки. В глазах режет и щиплет, но опухоль немного спала и он уже может смотреть, не поднимая пальцами век, словно дурак, обкусанный дикими пчелами. Настроение сразу поднялось, захотелось есть. Живот громко, на весь лес, квакнул. Голодные кишки в ответ тоненько зарычали, поддерживая требования хозяина, на что-то там нажали и рот мальчика наполнился густыми, вязкими слюнями. Алекша завертел головой, словно пытаясь найти что-то съестное, как будто он в лавке с харчами, но вокруг только темнеющий лес. Вздохнул, пошел дальше – тропа куда ни будь выведет. Незаметно совсем стемнело. Тьма свалилась такая, что не видно вытянутой руки. Что-то глухо взвыло, дико хохотнул филин в вышине. Вдали высветились горящие желто-синим цветом глаза, наверно, ночного чудовища!

Алекша от страха присел на корточки, как кот на песок и судорожно провел руками по влажной траве в надежде отыскать хоть палку. Вместо палки рука наткнулась на гнилой гриб. Ничего не соображая, сдавил. В ладони мерзко чавкнуло, холодная жижа потекла между пальцами. Рот раскрылся для испуганного вопля, уже воздуха набрал… как вдруг горящие глаза чудовища сдвинулись вплотную, словно оно внезапно сильно окосело, затем один глаз полез вверх и погас, а второй уплыл вбок. « Светлячки, фу ты! – понял Алекша с несказанным облегчением, – разругались, козявки несчастные. Хорошо, что быстро, а то пришлось бы… не знаю что делать!» Он повертел головой – вокруг появилось множество светящихся точек, маленьких, почти незаметных и больших. Они медленно перемещаются по земле, в воздухе, некоторые поднимаются ввысь и исчезают. «Ну, если уж жуки ничего не боятся в лесу, то мне-то уж и подавно не стоит пугаться», – приободрился мальчик. Он даже улыбнулся нелепому страху перед ночным лесом и храбро сделал шаг. К лицу припало что-то легкое, с капельками влаги и чьи-то малюсенькие ножки быстро пробежали по щеке. Смахнул паутину вместе с паучком и пошел, но теперь уже вытянув руки. Некоторое время так и шел, обтирая ладонями все листья на кустах и собирая паутину, высохших козявок и сухие листья. Среди блеклых огоньков светлячков вспыхнул один, яркий, рыжий. Он не исчез, не уплыл в сторону, а горел ровно, сильно.

«Костер!» – чуть не закричал Алекша, бросился вперед и немедленно врезался лбом в сосну, которая нарочно встала прямо у него на пути. Сверху посыпалась труха, иголки, рядом в темноту упала шишка. Громко охнув, Алекша сделал два неверных шага назад и… огонек пропал! В панике мальчик метнулся вправо, влево, даже зачем-то подпрыгнул. Огонек снова появился, видно дерево заслонило и теперь Алекша буквально впился глазами в далекую рыжую точку. Он медленно направился в сторону огонька, нелепо разводя руки, что бы не наткнуться еще раз. Вот так, смешно помахивая расцарапанными руками и поминутно оступаясь на корнях, прошел шагов сто, прежде чем вышел на обширную поляну с высокой, в пояс, травой. По середине поляны стоит скособоченная изба, облитая бледно-голубым лунным светом. Рыжий огонь тихо изливается из маленького окошка и манит домашним теплом и уютом. Кажется, что там, внутри, сидит маленькая добрая старушка, вяжет шерстяные носки при свете лучины, а в еще горячей печке доходит гречневая каша в чугунке. Алекша так живо представил себе это, что едва не залился слезами от жалости к самому себе. Не разбирая дороги, напрямую кинулся к избушке, стоптанные каблуки звонко простучали по ступеням высокого крыльца. Нога цепляется за выступ. Твердый деревянный пол выскальзывает из-под усталых ног.

Глупо размахивая руками, мальчик врезался головой в дверь и с ужасным грохотом влетел в избушку. По инерции пробежал еще пару шагов, наткнулся на широкий деревянный стол. Что-то тускло блеснуло, подпрыгнуло и упало на пол. Громкий звук бьющегося глиняного горшка или тарелки заставил сжаться детское сердце от страха и стыда. Алекша замер в нелепой позе, вцепившись в край стола руками. Мгновение постоял неподвижно, потом, не меняя стойки, быстро огляделся.